Таежная месть

Осмотрев лес, показавшийся мне в эту минуту особенно мрачным, я понимал, что встречи с медведем не избежать. Это тот самый случай, когда из двух врагов один остается в живых. Где бы я ни находился, зверь обязательно меня отыщет, даже если я переберусь на другую сторону вселенной.

Пространство вокруг меня ломалось и корежилось, причиняя тем самым почти физическую боль, – верный признак того, что за мной внимательно наблюдают, подмечают каждое движение, каждый жест, каждый взгляд. Наблюдателем был не кто иной, как медведь Антошка. Возможно, что в эту самую минуту он ждал с моей стороны оплошности, чтобы навсегда втоптать в землю своим семисоткилограммовым телом.

Покрепче стиснув карабин, я внимательно осмотрел близлежащие кусты, деревья. Вот пискнула испуганно где-то в густой чаще лесная птаха, колыхнулись дальние кусты. Поди тут разберись, что это было: не то топтыгин невольно выдал свое присутствие, не то проскочила лисица.

Оставалось непонятным, каким образом Антошке удалось закрепиться на чужой территории, ведь ее хозяином был крупный двадцатипятилетний красавец-самец, которого я прозвал Лешим. Ни одному медведю-чужаку, забредшему с чужой территории в его владения, он не давал спуску, и мне не раз приходилось наталкиваться на разорванные и обглоданные медвежьи туши – это все, что осталось от нахалов, посмевших покуситься на его хлебосольную территорию.

Познакомился я с Лешим три года назад, когда мы с Аркашей охотились за матухой-людоедом – приволокли на медвежью тропу коровью тушу и стали ждать появления медведицы. Но вместо нее пришел невероятно огромный, с длинными когтями медведь и тотчас принялся метить территорию, заявляя на ней свое право. Сразу стало понятно, что сюда он пришел надолго. Аркадий, одержимый охотничьим азартом, хотел пристрелить его, чтобы заполучить шкуру в качестве трофея, но я ему помешал. С тех пор Леший остался в этих местах за хозяина. А прежний, не пожелав связываться с сильным чужаком, просто покинул привычные места, и я думаю, что в другом месте участь его была печальной.

С Лешим у меня сложились едва ли не приятельские отношения. Завидев меня издалека, он не спешил укрываться в лесной глуши, как сделал бы на его месте всякий другой медведь, а продолжал заниматься приятными занятиями: то срывал созревшую малину, а то на перевернутых слоях земли выискивал личинки членистоногих, являвшихся для него настоящим деликатесом.

Раза два Леший не на шутку напугал меня – неслышно появившись из-за спины, он останавливался в каких-то нескольких метрах от меня и так же незаметно растворялся в густой хвое. При этом я прекрасно осознавал, что у меня не будет ни малейшего шанса на спасение, если зверь захочет атаковать. Даже если я скину карабин с плеча, то не успею направить его на медведя. Лешему будет достаточно всего лишь одного прыжка, чтобы одним ударом лапы поставить окончательную точку в наших деликатнейших взаимоотношениях.

Столь демонстративное поведение зверя я оценил позже, медведь как бы утверждал: я хозяин в тайге, здесь нет никого, кто был бы меня сильнее, и ты находишься на моей территории только потому, что я тебе это позволяю.

Со своей стороны я старался узнать о Лешем как можно больше. Мне было известно, где находится его берлога; от меня не укрылись его личные взаимоотношения с другими медведицами, многих из которых я отследил ранее; мне были известны тропы, по которым он блуждал, и места, где он предпочитал охотиться. Леший всегда появлялся на моем пути как старый добрый знакомый, но вот последние несколько дней я его не встречал. И это было очень странно. А может, все-таки следует его поискать? Его любимое место – разросшийся малинник, находившийся километрах в пяти от моей заимки, там, где река совершала сложную излучину.

Вот туда я и направился.

Наступал рассвет: нежнее и прозрачнее на самом горизонте заголубело небо. А с востока, обагрив кроны величественных сосен, из самой середины заповедных дебрей робко пробилось солнце. Лес понемногу приобретал утраченные краски; тени укоротились, сделавшись контрастнее и четче.

Дорога проходила через широкое топкое болото, раскинувшееся в низине, оно было таким же старым, как и сам лес, как и вся окружающая природа, и над ним поднимался тяжелый желтоватый туман, в котором можно было распознать животных, канувших в доисторическую эпоху.

А вот и малинник, разросшийся по берегу реки. Держа карабин наготове, я направился в его сердцевину. Уже у самого малинника я почувствовал удушливый запах разложившейся плоти, а вскоре среди примятых листьев папоротника, изрядно пожелтевших, заприметил труп медведя. Подойдя к нему поближе, я тотчас узнал в нем своего старого знакомого – Лешего.