Таежный гнус

- Что собираетесь предпринять? - устав от беготни по кабинету, осторожно опустился в командирское полукресло полковник. - Командир роты, за ним - взводный, теперь - солдат, дневальный по штабу. Не пора ли остановиться?

- Пора, - миролюбиво согласился командир отряда. - Начальник штаба уже разработал план мероприятий. Подключим особый отдел, попросим выслать из Окружного госпиталя компетентную комиссию, проинформируем милицию. - Сергей Дмитриевич привычно перечислял набившие оскомину "мероприятия". - Приказом по отряду назначу расследование.

Виноградов, внешне добродушно, кивал, на губах змеилась презрительная усмешка. Да и чего можно ожидать от так называемого командира полугражданского формирования, который начисто позабыл все требования Уставов и Наставлений? С кем приходится работать, кем командовать?

- Особый отдел подключить - правильное решение. Сообщать в милицию запрещаю - там пасутся журналисты, такие небылицы распишут - всем нам аукнется. Никаких госпитальных комиссий! Ни-ка-ких! - по слогам произнес полковник, аккомпанируя постукиваниями по столу. - Согласно моему приказу, вы должны иметь в части дознавателя. Для проведения, так сказать, первичного расследования. Надеюсь, выполнили?

- А как же! - подняв на заместителя начальника управления честнейшие глаза, браво отрапортовал Парамонов. На самом деле, получив тот приказ, велел подшить в дело, никаких дознавателей не назначать - зряшное мероприятие, ничего не дающее. Дескать, сидят в Управлении дребанные бездельники и от нечего делать выдумывают разную чепуху. - Дознавателем назначен прапорщик Толкунов. Знающий человек - юрист, бывший сотрудник уголовного розыска.

- Вот даже как? - удивился Виноградов. - Вызовите прапорщика познакомлюсь...

- Вы с ним знакомы - Толкунов организовал ваше размещение и... ужин.

Упоминать про "ужин" опасно, памятливый полковник может припомнить бутылки с коньяком. Но Сергей Дмитриевич все же пошел на риск.

Получилось! Виноградов не вспомнил про бутылки с яркими наклейками, его охватил азарт первооткрывателя.

- Все равно вызовите. Лично проинструктирую.

Только тут Сергей Дмитриевич понял в какую грязную лужу окунулся. Не признаваться же, что "юристосыщик" откомандирован им в распоряжение московского гостя. Без соответствующей отметины в книге приказов и распоряжений.

- Извините, вызвать прапорщика сейчас не имею возможности - он уже начал расследование...

- Ну, если так, - разочарованно протянул Виноградов. Наверно, мало ему одного командира отряда, захотелось поиздеваться над свежим человеком. Пусть трудится. Можете быть свободны, подполковник, занимайтесь своими делами и... проблемами. А я ещё прогуляюсь по ротам, погляжу, как исправляются отмеченные комиссией недостатки...

Милостиво разрешив командиру отряда использовать собственный его кабинет, полковник натянул на голову форменную фуражку, привычно проверил в центре ли лба находится кокарда и вышел в коридор. Дежурный по штабу сержант Егоров так заорал "смирно", что даже в окнах командирского кабинета жалобно задребезжали стекла.

Молодец, сержант, улыбнулся Парамонов, оглушил председателя комиссии, показал, на что способен личный состав отряда. Авось, одумается Виноградов, наскучит ему доставать офицеров, рванет в другой отряд! На свежатинку.

Сергей Дмитриевич открыл тумбочку стола, достал оттуда бутылку водки, в целях самоуспокоения отпил несколько глотков прямо из горлышка. Взбодрившись, придвинул папку с почтой.

Знать бы про очередную ядовитую пилюлю лежащую в коричневой папке с витиеватой надписью "На доклад", ни за что не открыл бы - перепасовал тому же Сомову, всезнающему заму по воспитательной работе. Нет, лучше начальнику штаба, который опух от безделья и от систематических дней рождения и именин.

Поверх служебных бумаг - удлиненный белый конверт. Без обратного адреса. Печатными буквами - короткая надпись: лично подполковнику Парамонову... От "Королева"! Предыдущие послания сраного бандита были упакованы точно в такие же конверты.

Анонимка! За время службы в военно-строительных частях подполковник немало повидал таких, с позволения сказать, писем, относился к ним брезгливо и равнодушно, одновременно. Авторы вываливали на бумагу накопившуюся желчь и лепехи грази. Информировали о нарушителях воинской дисциплины, ворюгах-кладовщиках, обращали внимание командования на развратных офицеров, сообщали о подделанных накладных и квитанциях. Подписи - тоже однотипны. "Доброжелатель" или "Патриот".

Странно, но на этот раз привычной брезгливости не было. Тем более, равнодушия. Очередная угроза - уже не шуточки, Добято прав - придется принять рекомендуемые москвичем меры. Парамонов закрыл папку, положил на неё конверт, задумчиво заходил по кабинету, все время косясь на неприятное письмо. Он заранее знал его содержание: собирайся на кладбище, подполковник, готовь себе приличное надгробье.

Нет, с этим ужасом пора кончать!