Таёжный перегон

Распределив обязанности, с утра приступили к работе. Кто-то один махал топором или кайлом, а все остальные выносили лед в отвал. Под ногами вода и ледяная крошка, сапоги скользят, хоть на коньках катайся, но дело спорится. Кайло переходит из рук в руки, в разные стороны летят куски льда, а стена стоит, как неприступная крепость. Кажется, пробить ее невозможно. Противоположный склон горы заиграл закатным багрянцем. Роман с грохотом бросил ведро и разогнулся:

– Ну, мужики, сейчас мы вытащим покойников и будем размораживать. Как оживим, они расскажут о здешних порядках…

Вокруг тишина – каждый сосредоточенно работает, думая, когда же появится долгожданная дыра. Метра через два воткнулись в дерево. Когда разрыли, показался столб.

– Значит, уже совсем рядом, – обрадовался Дубовик и, потирая руки, подскочил к Антону, рубившему лед. – Ты принес нам добрую весть – тебе и предоставим право быть первопроходцем.

Кажется, вот-вот будет конец тоннеля и появится «свет», но ледяная пробка не кончалась. Только на следующее утро открылась черная пасть подземелья. Точно из могильного склепа оттуда потянуло холодом. Внизу пластом лежал голубой лед, а сверху висели толстые сосульки.

Расчистив проход, Антон ползком забрался внутрь. Осветил вокруг фонариком. Длинным коридором штольня забиралась в глубь горы, стены и свод покрывала изморозь. Возле устья порода была скована крепью, кончавшейся через десяток метров. Показались рельсы узкоколейки, по которым толкали вагонетку. Убедившись, что горная выработка не завалена, он позвал ребят. Гуськом, двинулись вглубь. Изморозь скоро сменилась сыростью, под ногами заплескалась вода. Глухим эхом шаги отдавались в пустоте длинного коридора, луч фонаря осветил стены, скользнул по своду. Радугой заиграли капли, висевшие на стенах и своде. Антон провел молотком над головой, вниз полился дождь, окативший как из ведра.

– Бр-р-р, – поежился он от закатившихся за шиворот капель. – Как люди выживали в таких условиях? Сырость…

– Этих людей сюда загоняли, – отозвался Дубовик, думая, как бы не проскочить мимо. – Ты не отвлекайся!

Перед горной выработкой, уходящей в сторону от главного коридора, Антон остановился.

– Пришли, вот седьмой квершлаг. Сворачиваем и считаем шагами.

На двенадцатом метре он повернулся к стене. С обеих сторон горной выработки косая трещина рассекала монолитную толщу породы. По краям разлома белел кварц, в середине вертикальной стены зияла пустота, забиравшаяся вглубь. От света фонаря кварц заблестел, осветилась серая стена. Под сводом горной выработки показалась жестяная коробка защитного цвета.

– Цинк, – невольно вырвалось у Дубовика, потянувшегося к коробке. – Не обманул нас Симонов, точно он тут что-то спрятал. А то у меня были разные мысли по поводу его письма, но, думаю, если ничего не найдем, не беда – нам все равно надо в эту штольню.

В жестяной коробке оказался серебряный портсигар и два свертка. Один был толще, и завернут в шинельное сукно, второй – поменьше, обернут плотной бумагой. Дубовик развернул увесистый пакет, перетянутый медной проволокой. В свете фонаря заблестели ордена и медали, лежавшие в красной коробочке.

– Ого, это же награды! – с удивлением воскликнул Александр, ожидавший увидеть что угодно, но только не это. – Вот, оказывается, что хотел забрать чекист Кравчук. А сколько орденов! Надо же, орден Трудового Красного Знамени, Боевого Красного Знамени, два ордена Отечественной войны, орден Красной Звезды, семь медалей и знак «Отличнику Дальстроевцу», – рассматривая награды, перечислял Дубовик. – Круто! Видно, этот Симонов был не обычным рядовым пехотного полка. Орденом Трудового Красного Знамени в то время награждали за особые заслуги перед Родиной. Простым смертным его не давали. Да, впрочем, любую государственную награду надо заслужить, ну а за боевые ордена и медали люди кровь проливали. У моего отца тоже было два ордена Красной Звезды. Эти награды я помню еще с детства…

Посмотрев, он передал коробочку Антону, а сам принялся за бумажный сверток. Антон взял первую попавшуюся награду. Это оказалась медаль «За взятие Вены». В свете фонаря на холодном золотистом фоне заблестели выдавленные буквы, обрамленные внизу лавровой веточкой. На обратной стороне стояла дата: «13 апреля 1945».

– Представляете, он прошел все войну и дошел до Австрии! – рассматривал медаль молодой человек. От наград будто дыхнуло прошедшей войной, донеслась канонада артиллерийских орудий, повеяло дымом от горящих городов и деревень, с поля боя донесся смрадный трупный запах. Но все ужасы войны померкли в блеске орденов и медалей фронтовика Симонова.

– Мой дед не пришел с войны, – отозвался Роман, заглядывавший через плечо Антона, – и ещё трое родственников погибло.