Таёжный перегон

– Помню, когда я в армии служил, так у нас в учебке были азербайджанцы. Вроде бы нормальные ребята, пахали, как все, и не жаловались на тяготы армейской жизни. Но что меня удивило: по первости они даже не смотрели на свинину. А нас кормили, скажу я вам, разными кашами и давали такой жирный кусок мяса, ну практически одно сало, от которого я бы сейчас, наверно, отказался. А тогда я был молодым, все время есть хотелось, поэтому не брезговал никакими продуктами. Представь себе, целый день тебя гоняют, как собаку, а кормят кашами, поэтому ты ждёшь этого приёма пищи, как большого праздника. Так вот, эти мусульмане говорили: «Забери этот сало назад, свинья – грязный животный. Как можно есть такой гадость, ты что не человек? Только собака может это жрать». Они отдают, а мы не отказываемся. Всем только на руку, хоть какая, а добавка. Сами знаете, одной кашей сыт не будешь. Потом наши коллеги-новобранцы так изголодались, что начали светиться. И что ты думаешь? Вскоре они забыли о своей вере и стали наворачивать свинину наравне с нашим братом-славянином.

Пощипывая траву, мимо геологов прошел Атара. За ним волочилась длинная веревка. Дубовик вскочил.

– Ну, ты хитрец, однако! Посмотрите, он сам развязался. А ведь я его привязал, еще подумал, как потом буду узел распутывать. Интересно, как же это он с ним справился? Наверное, зубами, – предположил он. – Ученый, собака! Недаром его коневоды расхваливали, правда, Антон?

– Да, было дело! – усмехнулся геолог. – Я от него руками и ногами отбивался, говорил, чтобы заменили, а он, оказывается, лучший конь в их табуне. Как узнаешь с первого взгляда? Я же не цыган.

Дубовик быстро поймал сбежавшую лошадь и, привязав, вернулся назад.

– Рома, а как идет твой Булат? Что-то он мне не нравится. По-моему, ему некуда девать свою богатырскую силу.

Роман сказал, что претензий к нему не имеет.

– Вот разве что…

– Я тебя понял, – на полуслове перехватил инициативу Дубовик и, будто угадав его мысли, продолжил: – Немного упирается и тянет связку назад. Я даже со стороны это вижу. А почему молчишь? Что, здоровья много? Так и скопытиться можно, не закончив перегон. Нет, дорогой, нечего попусту свои силы растрачивать.

– Вообще-то я к этому уже привык. Воспринимаю как должное, – усмехнулся парень. – Я же не волшебник.

– Я тоже не волшебник, но стараюсь как-то разруливать такие вопросы. Привыкать к дуболомству не стоит, надо просто разобраться, в чем дело, и разумно поставить лошадей. Мы же не зря их меняем местами. Мужики, надо самим немного головой работать. Тут ничего сложного нет: видишь, что кто-то у тебя не идет, – копай глубже, ищи причину. Может, больной или что-то мешает, а может, просто с кем-то не ладит. У лошадей так же, как у людей, может быть несовместимость. Да-да, ты не смейся, Стас. Все эти тонкости надо учитывать. Знаешь что, Рома, давай попробуем поменять тебе передовика. Вместо Сокола поставим Шестёрку, а Булата отдадим Антону. Маган пойдет у меня, а тебе я подгоню Тунгуса. По-моему, он тянется к Шестёрке. Видел, как они кучкуются, когда их отпускаем?

– Да как-то не обращал на это внимания. Я пока и лошадей-то всех не знаю, – честно признался парень, – а до таких тонкостей тем более ещё не дошло.

– А ты сегодня погляди, кто, как и за кем ходит, это немаловажно.

– А что, обязательно моего Магана забирать? Возьми кого-нибудь другого, что лошадей мало? Он только стал ко мне привыкать, а ты его переставил. Ну зачем такие эксперименты?

Дубовику нравилось наблюдать за животными. Раздумывая о поведении той или и иной лошади, он как бы ставил себя на ее место и думал, что бы он делал в той или иной ситуации.

– Посмотрим, как они пойдут. Я же не лично для себя его беру, а думаю обо всех. Лошадей следует приучать не только к вьюкам, главное, чтобы шли в связке – нам же с ними еще надо будет работать. Если не получится, как я думаю, верну. Ты заметил, что после того, как убрали Кутаса, Маган повеселел?

Когда все поели и ушли в палатку, Стас стянул с себя брезентовые штаны от спецовки, которую выдали на полевые работы, и в одних трусах побежал к ручью. После весеннего паводка ручей обмелел, жизнь в нем едва теплилась: вода текла тихо, лениво облизывая каждый выходивший на поверхность камень. Возле берега Стас нашел яму поглубже и бросил штаны, сверху придавил тяжелым валуном. Встретив на пути преграду, вода заиграла, штаны надулись пузырем. Парень кинул еще камень – пузырь исчез.

– Ты что мудришь? – услышал он Романа, стоявшего за спиной.

От неожиданности Стас вздрогнул и даже растерялся, но быстро отошёл и спокойно ответил:

– Да вот, видишь, штаны решил постирать, – грязные стали. От этих проклятых лошадей засалились и даже завоняли лошадиным потом.

В другое время он нагрубил бы или сказал что-нибудь дерзкое. Вроде того, что это не твоё дело, что хочу, то и ворочу, но сейчас был не тот случай.

– А я думал, ты их утопил. Надоели – и на дно, а завтра новые наденешь.