Таёжный перегон

По Мертвому каньону, как назвали его геологи, вышли в широкую долину. Еще недавно казалось, что жизнь закончилась за перевалом, а здесь, кроме камней, ничего не ждет. Однако вскоре появилась растительность, и пошел лес. В сухих местах стелился невысокий пушистый мох коллергон. Темно-зеленая макушка венчалась коричневатой кисточкой, украшавшей растение. В отличие от болотного сфагнума он не продавливался при каждом шаге и был упругим. Местами мох пророс редкими кустиками светло-белесого лишайника. Сочетание сочных темно-зеленых и коричневых цветов мха с теплыми тонами лишайника делали рисунок, созданный природой, похожим на ковер ручной работы с немыслимым орнаментом, который соткала самая искусная мастерица.

После трагедии с Маганом настроение было подавленным, и больше всех страдал Роман, но постепенно жизнь брала свое. Роман шел за Дубовиком и все не мог налюбоваться сказочным покрывалом, стелившимся повсюду.

«Идем уже не первый день, а этот мох я только увидел, как будто раньше его нигде не было. Вокруг такая же тайга. По-видимому, на окружающий мир я стал смотреть другими глазами. А виной всему это путешествие в незнакомые места. Ведь недаром говорят, что в тайге обостряются все органы чувств, включаются природные инстинкты».

Местами от стволов деревьев прямо по земле в разные стороны расползались разлапистые корни, похожие на щупальца спрута. Казалось, какая-то неведомая сила разбросала их по тайге. Удерживая деревья, они цеплялись даже за голые камни.

«Интересная все-таки работа у геологов, – вдруг подумалось парню. – Без лишнего шума и треска люди занимаются нужным делом – ищут то, чего никогда не теряли. При таком занятии, конечно, нужна увлеченность и одержимость. Не каждый сможет месяцами жертвовать собой, жить вдали от цивилизации и своих родных. Для этого надо гореть работой, иначе ничего не добиться. Хорошо сказал Дубовик Стасу: “Окончив институт, ты получишь такую специальность, по которой сможешь работать только в этой отрасли, в другом месте делать тебе нечего. Поэтому, чтобы потом не прозябать на каком-нибудь производстве, с трудом высиживая до конца рабочего дня, нужно хорошо подумать и раз и навсегда определиться”. Тут надо все взвесить. Но я бы пошел в геологию на постоянную работу. Только одно поле чего стоит! За пару месяцев можно увидеть столько, что хватит на всю оставшуюся жизнь. Вон какая красота! Экзотика, да и только! Многие для того, чтобы встретиться с таким чудом, берут отпуска, платят деньги, а здесь смотри и любуйся в рабочее время. Правда, в поле так достается, что к концу дня не хочется даже шевелить языком. Но без трудностей нигде не бывает, такова наша жизнь. Впрочем, если все катится как по маслу, без сучка и задоринки, то скучно жить – преодолевать-то нечего, а трудности закаляют. Борьбе с проблемами можно поучиться у наших мужиков. Вот, например, на Дубовике висит практически все, в том числе груз ответственности за этот перегон. А ведь как он держится! Я ни разу от него не слышал, что он устал или ему трудно. Наоборот – на каждом шагу еще всех поддерживает. Вот это характер! Чувствуется, человек на своём месте и, судя по рассказам, добивается всего собственным горбом. А то посмотришь вокруг – везде сплошные протеже: одного папа продвигает, другого – дядя или какой-нибудь родственник, а то и просто знакомый, и так везде. Вот, к примеру, Петька Козлов уже институт заканчивает, а что, он учился лучше меня, что ли? Нет, конечно. Из моих тетрадок последние три класса не вылезал. Как какая-нибудь самая пустяковая контрольная – он тут как тут: “Рома, помоги, Рома, выручи…”»

Над головой с громким пронзительным криком пролетела яркая, как заморский попугай, кукша. Эти птицы отличались чрезмерным любопытством и нахальством, за что ребята их не любили. Кукша уселась на голой ветке лиственницы, в стороне от длинного каравана, и с любопытством смотрела на проходивших геологов. Словно негодуя за нарушенный покой, время от времени она покрикивала на пришельцев, рассказывая всем таёжным жителям о вторгшихся в их владения чужаках. Заливаясь лаем, на её голос побежал Шарик и, пока она не улетела, от дерева не отошел.

Вскоре лай Шарика разорвал тишину далеко впереди. Только сейчас он был не таким заливистым, когда брехал на птицу, а злобным и даже каким-то необычно напористым. Можно было подумать, что щенок кого-то держит и зовёт охотников на помощь. Но на его лай никто не пошёл. Перегонщики уже отошли довольно далеко, когда щенок догнал караван. Проскочив мимо всех связок лошадей, Шарик закрутился под ногами Дубовика и обиженно заскулил.