Таежным фарватером

Попав на улицы городка, вы удивились бы не менее нас тому, с каким искусством расставлены светлокаменные глыбы институтов и коттеджей академиков, жилые дома и кафе, спортивные площадки и ясли средь таежной чащи. Уж не авторы ли проекта Академгородка создали шутливый афоризм: города надо строить в деревне — там воздух чище? И — слава строителям! — сохранен прекрасный лес, чего, увы, мы не наблюдали в других местах. В Ханты-Мансийске, Сургуте, Александровском подчистую «сбривают» всю растительность на строительной площадке, чтобы впоследствии воткнуть в землю возле домов хрупкие прутики, которые дадут тень лет эдак через пятьдесят. Тут иначе! Видимо, крановщики укладывали плиты с такой осмотрительностью, как если бы работали среди памятников древности. А они и в самом деле остались стоять нетронутыми — превосходные зеленые памятники природы. В этот лес, среди которого стоят институты и жилые кварталы, ходят собирать грибы и теперь. Тут увидишь осенью стожки сена, заготовленные для обитателей тайги — лосей и косуль. И совсем не редкость увидеть, как юноша в мотоциклетном шлеме, осадив стремительную «Яву», уступает дорогу на Морском проспекте грациозной белке, которая направляется в гости к приятельнице с соседней улицы.

Признаться, на нас это произвело сильное впечатление. И мы больше стали присматриваться не к монументальным проспектам и фасадам, а к стилю жизни города. Здесь, как выясняется, опасны громкие эпитеты, поспешные оценки и излишняя восторженность. Все живет благородным постижением. Не поймешь иной раз, в чем истинная интеллигентность. Потому-то сложно разобраться, с кем встречаешься на улице или кафе: с одним из академиков или инженером, студентом или уже доктором наук. Трудно верить фантастам, рассказывающим о городах будущего, о городах трудового братства. Но академический центр не фантастика. Он реален разумом и волей, энтузиазмом мысли, академичностью седовласых и жизнелюбием безусых людей.

Их тревожит одно. Об этом они часто спорят. «А не слишком ли мы стандартно живем?» Может, поэтому так неистощима их изобретательность? В обыкновенных кафе они создают клубы, как говорится, по интересам. В «Вавилоне» объединены изучающие иностранный язык. «Элита» привлекает танцоров. «Под интегралом» собираются почитатели юмора и сатиры. Стремление к индивидуальности чувствуется во всем — в жизни и в научных свершениях. И наверно, от этого им легче подняться над «мирскими» делами — над проблемой свежего молока и мебели, низких потолков и автобусного расписания. Зато какие волнения бывают по поводу защиты той или иной диссертационной работы! Сколько азарта в ходе соревнования умов!

Конечно, многое зависит от бодрости ума, свежести мышления, смелости фантазии. И у этого города не отнимешь ни молодости, ни темперамента. Здесь двадцатипятилетним поручается то, что в столице, например, делают сорокалетние. Да и сама наука, которую мы невольно отождествляем с седовласым жрецом, выглядит тут явно моложе. Если пойдет так и дальше, то научному миру придется в недалеком будущем иметь дело с сибирскими академиками, средний возраст которых не будет превышать тридцати лет. Ученые нового поколения не похожи на рассеянных профессоров ушедших десятилетий. Им не приходится готовить себе материалы и приборы для опытов, как это бывало у исследователей прошлого. В Академгородке им дано все. Они лишены лишь одного — права на творческое спокойствие.

Трудно перечислить хотя бы малую часть достижений сибиряков. Это прогнозирование наводнений и создание земных укрощенных солнц, обоснование размещения новых предприятий и проблемы сверхчистых веществ, управление взрывом и раскрытие тайн цунами. Как видите, диапазон и новизна проблем внушительны. И в доказательство серьезности работ молодых ученых можно привести немало доводов.

Но не в этом дело. Хочется распознать причину того, почему за небольшой срок на сибирской земле возросла энергия умов. Чем объяснить прилив новых мыслей? Только молодостью их авторов? Нет! Во всем торжествует главный принцип, который называют еще «эффект Лаврентьева»: создать условия непринужденной, свободной, исполненной остроумия работы, где люди творят молодо, сильно, неистощимо.

«Мне рисуется учреждение, которое я назвал бы «Городом науки», — это ряд храмов, где каждый ученый является жрецом… Это ряд прекрасно обставленных технических лабораторий, клиник, библиотек и музеев, где изо дня в день зоркие бесстрашные глаза ученого заглядывают во тьму грозных тайн, окружающих нашу планету. Это — кузницы и мастерские, где люди точного знания… куют, гранят весь опыт мира, превращая его в рабочие гипотезы, в орудия для дальнейших поисков истины.

В этом «Городе науки» ученого окружает атмосфера свободы и независимости, атмосфера, возбуждающая творчество, и работа его создает в стране атмосферу любви к разуму, вызывает в людях гордое любование его силой, его красотой…»

Все вышло по Горькому, написавшему эти пророческие строки!