Тафгай. Том 8 (СИ)

Товарищи ученые! Доценты с кандидатами!

Замучились вы с иксами, запутались в нулях!

Сидите, разлагаете молекулы на атомы,

Забыв, что разлагается картофель на полях!

Из гнили да из плесени бальзам извлечь пытаетесь

И корни извлекаете по десять раз на дню…

Ох, вы там добалуетесь, ох, вы доизвлекаетесь,

Пока сгниёт-заплесневеет картофель на корню!

— Ха-ха-ха! — Раздался гогот в квартире поэта, только сам Высоцкий недоуменно произнёс:

— Что-то я не понял? Я эту песню написал под новый год и ещё никому кроме своих не презентовал.

— Земля слухами полнится, — буркнул я. — Кстати, есть прекрасный тост и великолепная идея — в сентябре наша советская команда по хоккею начнёт выступать в чемпионате НХЛ.

— Оооо! — Вскрикнули гости.

— Поэтому предлагаю, приехать с концертами к нам в Нью-Йорк. За это и предлагаю выпить! — Поднял я стакан с минералкой.

— А что там по деньгам получается? — Тут же засуетился Валерий Янклович.

— Примерно 6 тысяч заработать можно, — кивнул я. — В Нью-Йорке много живёт наших русскоговорящих эмигрантов. Но нужна реклама, с которой в принципе мы сможем помочь.

— Шесть тысяч чего? — Заинтересовался поэт.

— Долларов, там других денег нет, — ответил Валера Харламов.

— Оооо! — Опять вскрикнули гости, подняв и опрокинув бокалы.

* * *

На следующий день в пятницу 25-го мая, после часового ожидания в шикарных коридорах Сенатского Дворца московского Кремля, меня наконец вызвали в кабинет товарища Брежнева. Испытывал ли я какую-то робость или пиетет перед первым лицом в государстве? Скорее я чувствовал себя путешественником, который заскочил в историческое здание, чтобы посмотреть на антураж рабочего кабинета и восковую фигуру генерального секретаря ЦК КПСС. «Вся жизнь игра, — вот что крутилось в моей буйной голове. — А к членам ЦК меня выступить не пригласили, значит что-то пошло не так».

— Здравствуйте, товарищ Тафгаев, — произнёс раскатистым голосом Леонид Ильич, сидящий за длинным столом. — Проходите, садитесь.

— Спасибо, Леонид Ильич, — громко по военному ответил я и, пройдя по красной ковровой дорожке метров семь, присел напротив секретаря, который молчаливо конспектировал беседу.

— Поздравляю вас с выигрышем кубка Стэнли, — сказал Брежнев. — Теперь перед вами стоит более серьёзная задача, привести к победе нашу советскую команду. А то тут некоторые считают, что нам слишком рано играть в чемпионате НХЛ. Как вы думаете — кто прав?

— Прав тот, кто меньше говорит и больше делает. Даже ошибаясь, мы всё равно движемся вперёд, развиваемся. Кубок Стэнли — это цель амбициозная и достойная, но хочу сразу предупредить с первого раза эту вершину можем не взять, опыта у хоккеистов мало. Ответственно обещать могу только одно — выход в финал кубка Стэнли.

— Да? — Пророкотал Леонид Ильич. — Хорошо, финал — тоже достойный результат. Я посмотрел ваши предложения по поводу состава команды и мне понравилось, что вы привлекли в неё чехословацких хоккеистов. Но тогда мы должны пригласить так же спортсменов из Польши и ГДР. Чтобы, так сказать, объединить этим хоккейным проектом все страны социалистического лагеря.

— Отличная идея, — обрадовался я и подумал, что если трёх толковых ребят из Польши и ГДР можно будет заявить, то горьковская молодёжь останется на радость старшего тренера Чистовского в чемпионате СССР. — Только нужно устроить товарищеский матч между этими сборными, чтобы выявить достойных. Признаюсь честно, я не знаток польского и восточно-немецкого хоккея.

— По этому поводу обратитесь в Спортивный комитет, — кивнул головой Брежнев, который производил впечатление человека не глупого и пока очень даже дееспособного, без заметных проблем с речью.

— Сегодня же буду в Спорткомитете. Время — деньги, — выпалил я.

— Замечательно. Скоро вам представят вашего начальника команды и он многие организационные вопросы возьмёт на себя. Так что вы пока, товарищ Тафгаева, поработайте самостоятельно. Кстати, рад был нашему знакомству. — Товарищ Брежнев привстал и протянул мне свою руку.

— Спасибо от всего советского хоккея, что не даёте ему вариться в собственном соку. — Я резво вскочил и аккуратно пожал ладонь генерального секретаря.

«Не так прост, товарищ Брежнев, — подумал я, покидая просторный, но довольно аскетичный кабинет первого лица в государстве. — Захотел наш хоккей привезти в НХЛ, продавил своё решение. Наверняка многие члены ЦК были против этой затеи. Однако на рожон никто не полез. Значит понимают — кто хозяин в Кремле».

Глава 10

В последний день весны, в четверг 31-го мая, я и Валерий Харламов посетили с дружественным визитом город Берлин, точнее ту его часть, которая являлась столицей ГДР и пряталась от западной части за каменной стеной. На легендарной крытой арене Вернер-Зееленбиндер-Галле, где ещё в 1953 году готовилась сборная СССР к своему дебюту на чемпионатах Мира, мы присутствовали на товарищеском матче сборных Польши и хозяев льда, восточных немцев. Этот смотр хоккейных талантов организовал председатель нашей Федерации Андрей Старовойтов, а вот загадочный начальник будущей команды так и не проявился на горизонте.