Таганай

– Как вы понимаете, это и есть яма, – сказал он. – Она уже готова, глубина три метра. К сожалению, дальше – одни камни. Все дно в больших кольях. Периметр, где-то пять на десять метров. А вот это, – он показал на два еле видных, торчащих из земли красных флажка рядом с ямой, – линия безопасности. Яма разделена на две половины, флажки обозначают твердый перешеек. Ширина, примерно метр. С боков укреплен, так что не обвалится. Туда можно вашу приманку поместить.

– Чтобы зверь кинулся к приманке и ушел вниз? – уточнил Шакулин. Они с Листровским в присутствии спецов намеренно не пользовались ни словом «оборотень», ни тем более новым – «Уутьема», чтобы избежать лишних разъяснений.

– Да, думаю, во флажках он не разбирается. Да, и надеюсь, зверь не подсматривал, когда мы здесь рыли. – Барышков усмехнулся и подмигнул Листровскому.

– А это для чего? – Листровский кивнул на два больших кострища, сложенных в двадцати метрах от ямы по разные стороны.

– Задумка такая. Если зверь выйдет к кордону, и направится к яме, то существует второй вариант. Вдруг не захочет в ловушку лезть. Двое моих парней самострелами засылают на кострища, которые мы обильно полили керосином, горящие тряпки. Они воспламенятся, и стрелкам будет лучше видно объект. Накроем его огнем со всех сторон. Правда, по опыту, я не уверен, что наши пули доставят зверю неудобства.

– Не беспокойся, – проговорил Листровский, – на этот раз доставят.

– Расскажешь почему? – с хитрецой в глазах спросил Барышков, понимая, что вряд ли сейчас же узнает всю подноготную. Но это Барышкову было и не нужно, его отряд всегда выполнял конкретные задачи, а что, почему и зачем, было прерогативой иных лиц из КГБ, к которым сейчас относился, в частности, Листровский.

– Я расскажу, что надо сделать, дабы зверь стал более чувствительным. Но чуть позже. Твои снайперы как раз помогут.

– Ладно, – согласился Барышков.

– А где будет сосредоточена основная огневая мощь? – Листровский обернулся вокруг своей оси, ища глазами какие-нибудь признаки укреплений. – Если ты планируешь выход по команде из бараков, то зверюга может сбежать, а снайперы – далеко, и стреляют одиночными. Объект просто уйдет.

– Все нормально. В этот раз у меня народу побольше. Четверо – в дозоре на соснах, двое – у пулеметов на чердаках бараков, – Барышков поднял брови и улыбнулся, – рядом с ними – еще по снайперу. Траектории с людьми на соснах не пересекаются, углы тоже разные, так что друг друга накрыть не должны. Остальные четверо парней будут со мной, как и вы, в бараках. Мы работаем снизу. Все четверо, плюс я, свои наземные маршруты сближения с ямой знают, чтобы не попасть под обстрел снайперов и пулеметов. У вас двоих есть варианты, можете оставаться в бараке, можете двигаться за кем-нибудь по их маршрутам.

– Если объект не доходит до ямы, что тогда? – наконец вмешался в беседу Шакулин.

– Надо, чтоб дошел? – скептически улыбнулся Барышков.

– А если вообще не придет? – продолжал лейтенант.

– Надо, чтоб пришел. Вы же говорите, что приманку хорошую привезли.

Листровский в задумчивости покивал головой. Возникла недлинная пауза, все в задумчивости глядели на ловушку.

– Я не уверен, что все будет так просто, – Шакулин импульсивно махнул рукой. – Он умный! Вы помните, как зверь раздубасил нашу прошлую засаду? Он просто перебил всех, кого мог достать, по одному. Он не шел прямо к костру на курумнике. Он зашел с леса, явно почуяв наши запахи, потому и начал орудовать с дозора на перешейке.

– От того, лейтенант, у нас сейчас и поставлена задача, работать со зверем на расстоянии, пока он четко не выйдет на яму. – Барышков продолжал смотреть с кривенькой улыбкой.

– Ну, я не знаю. – Шакулин отвернулся и отошел чуть в сторону, направившись по внимательней рассмотреть заготовленные кострища.

Капитаны остались вдвоем. Листровский чуть приглушенным голосом начал говорить:

– Когда зверь подойдет на нужное расстояние, какой-то из твоих снайперов должен первым делом убить приманку – того больного. – Он глянул на Барышкова. – Так надо, – жестче выразился Листровский. – Этот больной, был первым на кого два года назад зверь совершил нападение. Но остался жив. Сейчас он как овощ, ни на что не реагирует. Родственников нет. Ночью испытывает постоянные приступы, в последнее время ничего не ест. Фактически, он сам скоро отдаст концы. – Здесь Листровский намеренно приврал.

– Зачем его убивать?

– Это не обсуждается. Чтобы уничтожить зверя, придется сначала прикончить этого Коробова. Вот санкция. – Листровский достал из нагрудного кармана своего маскировочного костюма бумагу, полученную от Верещагина, и сунул ее Барышкову.

Тот прочел и хмыкнул.

– Надо, так надо.

– Кому доверишь? – поинтересовался Листровский. – Чтобы без соплей. Промедлит пару секунд, и зверь уйдет, а потом ищи его свищи!

– Влад сделает, – чуть подумав, ответил Барышков.