Таганай

– Алексей хочет сказать, – вмешался Нестеров, – что фактически нас действительно пятеро, мы собираемся почти каждый месяц в этом кабинете и обсуждаем интересующие нас темы. Однако наши жены, дети или родители также в какой-то мере вовлечены в этот процесс. Например, дети Владимира Дмитриевича, – Нестеров посмотрел на спокойно сидящего Глазьева, – в принципе тоже отлично осведомлены о том, что происходит или происходило в наших краях, и, если надо, мы можем рассчитывать и на них, – Нестеров опять взглянул на Глазьева. Тот в свою очередь утвердительно кивнул головой. – Но подробности наших бесед, и особенно сегодняшней, будьте уверены, как я уже говорил, не выйдут за пределы кабинета.

– Любопытно, а как вы смогли найти друг друга? – Шакулин говорил с легкой улыбкой на губах, так чтобы его расспросы воспринимались нейтрально. – Ведь все вы не только разных профессий, но и возрастной контраст имеется?

Все почему-то посмотрели на Нестерова. Тот улыбнулся, заметив это.

– Здесь все просто, Борис и Владимир мои давние друзья, – при этих словах Нестеров дружелюбно ударил обоих по коленям. – Антон Андросов, мой выпускник, я когда-то также, как и Борис Петрович, работал в школе, учителем истории. Был классным руководителем. – На лице Нестерова заиграли нотки приятных воспоминаний.

– А я сам вклинился в это общество, – не дав договорить Нестерову, подал голос Моляка.

Некоторая наглость этого «психа-терапевта», как его про себя уже прозвал Шакулин, настораживала. Больно вызывающе он себя ведет в присутствии человека, которого впервые видит, да еще и являющегося сотрудником госбезопасности. Либо это такой способ позиционирования себя в человеческом обществе, либо ему не нравится сам Шакулин, и Моляка слишком ретиво и своеобразно это показывает, либо он на что-то провоцирует таким поведением лейтенанта. Все-таки психотерапевт же, кто его знает, может это некая манипуляция. Однако главное – не дать понять этому Моляке, что Шакулин к нему относится с осторожностью и даже немного побаивается, не зная, что от того ожидать. Хотя в этом плане проблем быть недолжно, за последнее время Шакулин неплохо натаскался в психологических противостояниях с Листровским. В любом случае, судя по реакции всех остальных, если Моляка сейчас и пытается везти какую-то психологическую игру, то делает это наверняка от своего имени, уж больно неодобрительно стреляют в него глазами другие члены общества, когда Моляка нагло влезает со своими замечаниями.

– Алексей, в нашем обществе, можно сказать, выступает экспертом по паранормальным явлениям, – пояснил Нестеров. – Меня поразила его диссертация о двойственности человеческого сознания.

– Двойственность человеческого сознания как фактор возникновения психических заболеваний. – Моляка видимо точно продиктовал название своей работы.

– Да, именно так, – снова подхватил Нестеров. – Я присутствовал на его защите в Ленинграде, пять лет назад. Мы не были знакомы, хотя и из одного города. Но защита Алексея меня просто потрясла. Я сидел, раскрыв рот, так много новой информации выдавал этот человек, и признаться был поражен теми фактами, которые он приводил.

Нестеров немного перевел дух, перед продолжением повествования. За это время Шакулин снова быстро обвел взглядом всех сидящих. По их позам было видно, что первоначальное напряжение несколько спало, но все-таки по-прежнему им не очень уютно в его присутствии. Только Моляка сидит как «фон барон», но он так сидел и десять, и двадцать минут назад. Наверное, знание двойственности человеческого сознания добавляло ему уверенности в себе.

– Какие же факты, вы привели? – вдруг напрямую к Моляке обратился Шакулин, насильно поймав его взгляд.

Отвечать за Моляку стал почему-то снова Нестеров:

– Он говорил о голосах, которые могут диктовать больному чью-то неизвестную волю.

– На самом деле, больной сам диктует себе, как бы от второго лица, эти фразы, – уточнил Моляка, главным козырем которого, похоже, являлась внезапность его поступков для окружающих. – Страх, основа разноголосицы в голове, голоса прямым или косвенным способом говорят то, чего отчаянно боится больной. Он как бы сам порождает эти голоса.

– Да, но ведь ты часто говоришь, что не все голоса являются собственным «вторым я» людей, – обратился к Моляке Нестеров.