Таганай

В этот момент Шакулин вывел для себя две вещи. Первая – очевидная, разговор вроде пошел, таким необычным путем выездное заседание общества любителей природы Таганая, кажется, открылось. Вторая – пока не до конца очевидная, судя по тому, как себя ведут эти люди, может быть формальным лидером общества и является Нестеров, но роль Моляки, похоже, ничуть не меньше, если не больше, даже несмотря на то, что он как минимум лет на двадцать младше Нестерова. Сомнений не вызывала роль Андросова в обществе, это роль исполнительного и сообразительного юнги на корабле. Роли Анодина и Глазьева вроде тоже начинали вызревать для того, чтобы Шакулин их охарактеризовал для себя более четко, но так как эти товарищи в беседу особо не вступали, лейтенант не спешил делать выводов. Представление в данном театре только начиналось. Он даже как-то позабыл о своих мрачных мыслях на счет двух трупов ученых из СКБ-387.

– Верно, – продолжил Моляка, – не все голоса – «вторые я», иногда это наши третьи я, – последние слова были произнесены с явным сарказмом.

– Не юли, Алексей, скажи, как есть, как нам говорил, – прозвучал сочный бас Анодина.

Шакулин пока не до конца понимал, о чем речь. Нет, он не пропустил ни единого слова Моляки, но пока был больше занят собственными мыслями. И поэтому на «третьем я», немного зашел в тупик.

Моляка, подумав пару секунд, все же пояснил свою предыдущую сентенцию:

– Иногда голоса, звучащие в голове больного, исходят от другого объекта, происходит так называемая телепатическая связь, то есть общение невербальным способом. – Сказав это, как бы между прочим, Моляка, кажется, на что-то решился и посмотрел на Шакулина. Их взгляды встретились. – В частности, периодически, туристы, бродящие в дальних уголках Таганая, начинают внезапно воспринимать определенные чужие мысли примерно одного и того же содержания. На проверку же такие люди оказываются психически здоровыми. Как правило. – Закончив, Моляка перевел глаза на рисунок в центре полового ковра. Шакулин, как это часто бывает между людьми, проследил его взгляд и посмотрел туда же.

– А можно поподробнее? – решил уточнить лейтенант, слова Моляки его заинтересовали. – Что за голоса слышат люди в дальних уголках Таганая?

По лицу Моляки пробежала еле уловимая хитрая улыбка. Он был доволен, что смог так простецки вызвать любопытство у лейтенанта.

– В нашем заведении, а я работаю в психиатрической больнице, – начал он, – было несколько пациентов, туристов, которые утверждали, что во время похода в определенных местностях, у них в голове начинали звучать чьи-то чужие мысли. Как правило, это были какие-то команды.

– Что за команды? – Шакулин подался чуть вперед, сидя в кресле.

– Что-то вроде «уходи от сюда!» или «зачем пришел сюда?!». Выгоняли, в общем.

Моляка переключил свое внимание с рисунка ковра на Шакулина. Теперь в их взглядах не чувствовалось противостояния, теперь это были взгляды двух собеседников.

– Самое интересное, что, обследовав таких людей, мы не находили у них никаких психических отклонений. Первого человека, слышавшего голоса, мы серьезно не восприняли, мало ли, может временное расстройство психики, или какой другой природный звуковой эффект. В предгорьях и в лесу, особенно нашем, звуковые миражи не редкость.

– Это точно, – с важностью подметил Анодин. – Помню, как-то взбирался на Дальний Таганай. Это последняя, самая дальняя из вершин главного хребта, – пояснил он для Шакулина.

– Да, да, я знаю. Я за последние дни неплохо изучил географию района.

– Так вот, – продолжил Анодин, – подъем весьма пологий, каменистый, иногда редкие елочки торчат, пространство вокруг без проблем просматривается. Нагнулся, чтобы шнурки завязать. Завязываю и слышу, где-то рядом, как будто метрах в десяти за спиной, кто-то взбирается. Скрип сапогов, шуршание камней. Потом вроде человек остановился и стал тереть друг об друга штанины или ткань. Оборачиваюсь – никого. Вообще никого.

– И что же это было? – после некоторой паузы спросил Шакулин.

– Да толком не понял я. Может, ветром звук принесло. Может, еще как-то. На вершинах звуков немного, цивилизации рядом нет. Вот и носятся такие галлюцинации. Кстати, я с Дальнего один раз ночью звуки идущего поезда слышал, – обратился Анодин уже ко всем остальным. – Хотя до железной дороги оттуда километров двадцать напрямки. Вот так-то.

Все притихли, Шакулин обдумывал только что услышанное.