Таганка: Личное дело одного театра

История иногда повторяется. (Стоит здесь привести еще одну цитату из книги Д. Золотницкого: «„При наличии режиссеров хороших и разных, прямым наследником опыта [Мейерхольда] заявляет себя Юрий Любимов…“) Но уроки истории забывать нельзя.

Мы считаем невозможным сидеть сложа руки и молча наблюдать, как разрушается один из лучших театров, „оказавший такое влияние на нашу театральную современность“.

Театр Любимова должен жить!

Мы предлагаем обратиться с письмом в Центральный Комитет нашей партии, в редакции центральных и московских газет, в Союз Писателей, ВТО.

Мы обращаемся ко всем комсомольцам, студентам, сотрудникам института, к тем, кто любит и ценит театр, кто верит, что его можно сохранить, с призывом встать на защиту театра, выразить свою поддержку и подписать письмо».

Спектакль «Владимир Высоцкий» был разрешен к показу только в 1988 году.

«Борис Годунов»

К программке спектакля «Борис Годунов» в Театре на Таганке прилагались фрагменты переписки между А. С. Пушкиным и А. X. Бенкендорфом по поводу царского запрета на постановку пьесы. От Пушкина потребовали переделки. Приводя этот документ, постановщики показывали, что существует параллель между судьбой пушкинской трагедии и спектаклем^[1116].

События разворачивались так: 7 декабря 1982 года, почти через год после начала репетиций «Бориса Годунова», после прогона на новой сцене театра, состоялось обсуждение спектакля Художественным советом театра, в котором принимали участие и зрители.

Стенограмма заседания расширенного Художественного совета Театра драмы и комедии на Таганке по обсуждению спектакля «Борис Годунов» А. С. Пушкина (фрагмент)^[1117].

7.12.1982

С. П. Капица. …мы сегодня присутствуем на спектакле некоего, если можно так выразиться, сеанса исторического ясновидения.

3. Славина. Когда… [Борис Годунов] дает завещание сыну, то это завещание относится ко всем, кто причастен к власти.

В. Т. Логинов. Я репетиций спектакля не видел, но то, что я увидел сегодня, — это было для меня чудом, которого я ждал несколько лет. Я уверен, что завтра произойдет еще одно чудо. Впервые за все 10 лет я уверен, что Управление культуры Мосгорисполкома примет этот спектакль без замечаний. (Аплодисменты.)

Ю. П. Я всегда любил оптимистов.

Зритель (из зала). Поскольку художника у спектакля нет, я хочу сказать свое мнение, и, может быть, будет учтена и моя просьба, как зрителя. Если это можно, не нужно настоящий святой крест применять в [сценическом] действии. Если это народный спектакль, то часть народа здесь верующая. Не надо святой крест показывать в театре. Не надо такие таинства показывать на сцене.

Ю. П. Это обряд пострижения показывается на сцене. Мусоргскому такие же претензии предъявлялись. Хорошо, мы находимся в театре, где допускаем свободный обмен мнениями. Я рад слышать самые разнообразные мнения ‹…›. Есть мнение, что этого делать не надо. Хорошо.

Зритель (из зала). Я попал на спектакль случайно. Шел на него, волнуясь. Мне не хотелось услышать фальши. Слушая древнерусскую музыку, я ощущаю себя глубоко русским человеком. Но когда чувствую фальшь, то очень огорчаюсь. Я боялся, что фальшь будет присутствовать и здесь. Что удивительно — я не увидел фальши. Спасибо за это вам. В вашем спектакле — правда, историческая и звуковая. Здесь и Пушкин, и ваше благоговение к нему. Я хочу ответить человеку, который тут сказал о святом кресте. Я тоже и с этой точки зрения смотрел на спектакль. Ничего особенного. Смотришь, как русские люди относятся к святыне. Больно, если видишь фальшь, а здесь фальши нет. Я благодарю вас за то, что не было кощунства, а было благочестивое отношение к истории, к народу, который живет и будет жить. Пушкин здесь есть… Выхожу после спектакля, и у меня внутреннее ощущение торжества. Не торжественности, а торжества правды! Это мне дает силы. Нет ни уныния, ни тоски. Есть надежда, вера. ‹…›

Н. А. Крымова. Это школа исторического мышления, которую я прошла благодаря Театру на Таганке, прошли и зрители, и актеры, и сам Любимов. Я не знаю, что он думал о русской истории, когда начинался Театр на Таганке, но сейчас это совсем другой человек, и мы с вами другие люди. Я ждала этого спектакля и рада, что не ошиблась. Мне кажется, что другого театра нет, который так бы осмыслил эту пьесу. ‹…›

Очевидно, что в «Борисе Годунове» есть некоторый секрет звука. Я не говорю о музыке, мелодии, не случайно был Мусоргский и был Яхонтов^[1118]. ‹…› А так, чтобы закрутить, завертеть это в хор, согласовать с глубинными корнями — такого не было.