Таганский перекресток

Стеклянные створки распахнулись, народ высыпал на перрон. И Орешкин тоже. Даже не высыпался — выполз. Прислонился плечом к стене, сжал кулаки.

«Не надо никуда идти! Просто позвони Казибекову! Миллион — это огромные деньги, неприлично огромные. Зачем тебе больше?»

— Да, я сглупил!

Орешкин вытер пот со лба, криво улыбнулся:

— Уезжаю…

И неожиданно увидел себя со стороны. Дрожащий тридцатичетырехлетний мужик в яркой молодежной куртке. Одинокий. Безработный. Без прошлого и будущего.

Никто.

И понял, что если уйдет сейчас, то не сможет пойти на встречу с людьми Казибекова. Не сможет. Духу не хватит. Будет ходить вокруг телефона до конца дней своих, но так и не наберет заветный номер. Не произнесет уверенным тоном заготовленную фразу.

Испугается.

Потому что нельзя быть храбрым по обстоятельствам, потому что или в тебе есть стержень, или нет. А длинные разговоры — для пустобрехов.

И Димка разозлился. На себя. Возможно — впервые в жизни. Он смачно плюнул на мраморный пол и быстрой походкой направился к эскалатору.

— Мустафа, у меня прекрасные новости! — В голосе Хасана звучала неподдельная радость.

Батоев вернул бокал с вином в бар и переложил телефон в правую руку:

— Говори, Хасан, я соскучился по прекрасным новостям.

Зарема, сидящая у противоположного окна, — что в «Хаммере» Мустафы означало почти то же самое, что на другом конце города, — поджала губы и демонстративно отвернулась.

— Я нашел урода!

— Есть!

Батоев покосился на девушку:

— Кажется, наше маленькое соглашение придется расторгнуть. Мы справились сами.

Молчание.

— Орешкин Дмитрий Олегович. Менеджер по кадрам одной фирмы, там, неподалеку, опознал пацана по фотороботу. Приходил вчера утром устраиваться на работу.

— Адрес есть?

— А как же!

— Давай туда. Землю носом рой, но чтобы Орешкин…

— Понял!

Мустафа бросил трубку на сиденье, хихикнул, а потом потянулся и положил ладонь на коленку Заремы.

— Я не стану сердиться на тебя за эту выходку. Ты пыталась соблюсти свой интерес? Хорошо. Но еще лучше то, что у тебя ничего не получилось. Теперь мы вернемся к нашим прежним взаимоотношениям.

Пару мгновений Зарема изучала руку мужчины на своей коленке, затем перевела взгляд на Батоева и холодно осведомилась:

— Твои люди поехали к Орешкину?

— Конечно.

— И что ты надеешься там найти?

Мустафа насторожился:

— Не понял.

Девушка улыбнулась:

— Ты ведь умный, Батоев, кто-то даже говорил, что ты умнее Ибрагима. Почему же ты не понимаешь столь простых вещей?

— Каких вещей?

— Какова вероятность того, что Орешкин, увидев окровавленного старика, бросился к нему с целью поживиться? Какова вероятность, что он сорвал перстень с целью продажи? Я уверена, что Ибрагим сам подозвал этого русского и сам отдал ему сокровище.

— Что это меняет? — хрипло спросил Мустафа. Зарема вздохнула:

— Для чего Ибрагим отдал перстень?

— Для чего?

— Чтобы русский передал его Абдулле. Я готова спорить с тобой на ночь любви, что сейчас Орешкина нет дома, а когда он вернется, в его карманах окажется много-много зеленых бумажек. Но ни одного ювелирного изделия.

Батоев сглотнул и быстро убрал руку с колена девушки. Откинулся на спинку дивана. Помолчал.

— Мы катаемся по городу уже два часа…

— Наша договоренность в силе?

Снова пауза.

— Да.

— В таком случае вели остановить машину.

«Хаммер» прижался к тротуару у поворота с Тверской на Бульварное кольцо.

— Орешкин где-то здесь, — просто сказала Зарема. — Я чувствую.

Мустафа оглядел наполненную людьми площадь.

— Просто чувствуешь?

— Я должна подойти ближе, — тихо произнесла девушка. — Я могу ошибаться.

«Ваша задача, Валерий Леонидович, проста — встретиться с Сержантом. Ничего больше. Убедитесь, что перед вами тот самый человек, и поздоровайтесь с ним за руку. Все».

«Что вы будете делать?»

Хомякову очень не хотелось влипать в перестрелку.

«Не стоит пугаться, — мягко ответил Исмаил. — Абдулла приказал решить проблему по возможности тихо и мирно. Я подойду и поговорю с Сержантом. Я предложу ему деньги. — Улыбнулся, заметив, как насторожился Хомяков, и добавил: — За свой гонорар не волнуйтесь, вы получите ту сумму, которую назвал Абдулла. Сержанту я предложу другие деньги».

«А стоит ли? — осмелел Валерий Леонидович. — За что ему?»

«Так сказал Абдулла, — пожал плечами Исмаил. — Ему виднее».

Уверенный тон собеседника окончательно успокоил Хомякова, а рюмка коньяка, опрокинутая перед выходом из дома, добавила сил и задора. Поэтому сейчас, стоя на промозглой площади, Валерий Леонидович пребывал в прекрасном настроении.

«Пятьсот тысяч за то, что потоптался на морозе! Самая выгодная сделка в жизни!»

Люди вокруг казались глупыми и недалекими обывателями. Членами серого стада, неспособными поймать удачу за хвост.

«Учитесь…»

— Вы и есть fOff?

Хомяков вздрогнул и обернулся. Перед ним стоял длинноволосый мужик лет тридцати пяти, одетый в не по возрасту яркую куртку и вязаную шапку. На плече легкомысленный рюкзак. В глазах — настороженность.

— Вы fOff?

— Сержант?

— Да.

Валерий Леонидович шмыгнул носом и протянул руку:

— Рал познакомиться.

— Взаимно.

— Скажу откровенно: вы едва ли не единственный человек на форуме, с которым интересно спорить.