Тагу. Рассказы и повести

— Наверное, голодна, — тихо ответил Кваци и побледнел. Ему надо было распорядиться, чтобы приготовили завтрак, но он не мог об этом думать, он думал о Нати. Он на мгновение прикрыл глаза и увидел ее такой, какой представлял себе ткаши-мапу, лесную царицу — обнаженную красавицу с распущенными золотистыми волосами, с длинными ресницами, с телом цвета янтаря. Как испугалась Нати, когда увидела его, словно он, Кваци, был тем самым лешим, ужасным лесным богатырем, все тело которого поросло звериной шерстью, тем самым лешим, который неустанно преследует лесную царицу, чтобы насильно овладеть ею. Своим уродством он повергает в ужас ткаши-мапу, она ненавидит его, убегает, прячется… Но я же не леший. И неужели я так уродлив, что пугаю ее? "Наверно, твоя лесная царица голодна" — звучал в ушах Кваци голос Джонди, и сердце парня сжималось от тоски. Когда Кваци вернулся в пацху вожака вместе с закутанной в бурку девушкой, Джонди сидел возле очага и небольшим острым ножом подрезал себе на руках ногти. Он еще не начинал завтракать. На лотке лежали нетронутыми жареная форель, вареное мясо, сыр и мчади. Возле кувшина с вином стояли две чаши.

Джонди не поднял головы, будто не слышал, что они вошли. Его мускулистый торс отливал стальным блеском. Пряди еще мокрых, непричесанных волос падали на лоб. Кваци неотрывно смотрел на его плечи. А Джонди все подрезал острым ножом ногти. Подрезал старательно, неторопливо, будто не было у него сейчас дела важнее этого.

Кваци неотрывно смотрел на его плечи.

И вот едва заметно дрогнуло левое плечо. И Кваци, не сам Кваци, а будто кто-то более сильный толкнул его в спину, и он шагнул, и будто кто-то другой, более сильный, водил его рукой, и он сорвал бурку с Нати.

Девушка не ожидала этого — она попыталась прикрыть руками грудь и живот и с укором поглядела на Кваци. Но Кваци не понял упрека. Он готов был поклясться, что эта девушка с распущенными золотистыми волосами, с отсвечивающим золотом телом, с румянцем стыда на щеках и опущенными долу глазами прекраснее, чем сама ткаши-мапа.

А Джонди всего этого не видел и словно не хотел видеть. Все еще не повернув головы, он подрезал себе ногти.

Нати почувствовала это. "Он не глядит на меня". Секунду тому назад ей было стыдно и страшно, а теперь она чувствовала себя еще и оскорбленной.

— Кваци!

Кваци, застывший в ожидании, попятился быстрым пританцовывающим шагом к двери и выскользнул из пацхи. Но и после этого Джонди не повернулся к девушке — он все продолжал заниматься ногтями.

Тишину нарушал лишь треск сухих буковых веток в очаге. Не поднимая головы, Нати украдкой, исподлобья разглядывала Джонди Хурциа. Она видела его высокую и сильную шею, мускулистые руки, она видела Джонди Хурциа и все-таки не видела его, потому что до сих пор не видела его глаз.

Еще долго длилось это тягостное для Нати молчание, но вдруг Джонди, не глядя, одним движением сунул нож в висевшие на поясе ножны.

— Сядь! — велел он и указал Нати на скамью, стоявшую по другую сторону лотка. И на этот раз он на нее не взглянул. Нати не посмела ослушаться и села на скамью.

— Как тебя зовут, девушка?

— Нати.

— Нати?

Нати кивнула.

— Из какой деревни тебя похитили?

— Из Цаквинджи.

— Чья ты дочь?

— Тугуия Эсебуа.

— А мальчонка чей?

— Это мой брат.

— Ешь, — он повернулся к лотку и взял форель.

Нати сидела, словно завороженная. Руки она сложила на голых коленях.

— Ешь, — снова велел он Нати.

Она взяла кусок сыра…

— Ты будешь спать здесь, — Джонди кивнул на расстеленную в углу бурку.

— Я буду спать вместе с братом.

— Твой брат будет жить у Кваци, — возразил Джонди и сердито бросил форель на лоток. Он хотел плюнуть, как делал всегда, когда гневался, но раздумал и залпом осушил чашу с вином. Он все же не мог скрыть свой гнев. Его ослушались. И кто? Девчонка.

Нати видела, что Джонди сердится на нее, но не испугалась. Она вдруг поняла, что Джонди все же заметил ее, что она произвела на него впечатление и потому он не дает воли своему гневу. Едва приметная, торжествующая улыбка промелькнула на губах Нати.

"А девчонка, оказывается, поняла, что она мне нравится… Ну и что ж, пусть", — подумал Джонди. Он на миг подивился тому, что думает об этом спокойно. Он больше не сердился на девушку.

Джонди открыл узкую дверь в высокой перегородке и скрылся за ней. Через некоторое время он вернулся с женским платьем и сапожками в руках. Дверь он тщательно запер и, бросив вещи на скамью, вышел из пацхи.