Тай – значит умереть

Сказать, что наш сосед болел, – значит слукавить. Несмотря на то, что всегда начинал квасить пиво с самого утра, на здоровье не жаловался. И тут вдруг замечаю, что уже несколько дней мы перестали его встречать на прогулках с Эйприл. Спрашиваю у наших общих знакомых, где Малькольм? Уехал в Европы?

– Нет, – говорят, – в Бангокок-Паттайя-госпитале, самом лучшем в провинции (а у всех наших знакомых европейцев были дорогие, всё покрывающие страховки). Что-то с поджелудочной.

Мы нанесли визит его жене и, судя по ее беззаботному поведению, поняли, что ничего страшного с Малькольмом не происходит. Лег полежать в больничку – скорей, для профилактики.

Весть, которую нам принес наш общий друг Том через пару дней, ошарашила:

– Малькольм умер в больнице. Послезавтра похороны.

А СВАДЬБА ПЕЛА И ПЛЯСАЛА, ХОТЯ ЭТО БЫЛИ ПОХОРОНЫ

Так мы попали на наши первые в Таиланде проводы друга в мир иной. Хотите честно? Я была морально не готова к встрече с безудержным весельем. То есть я про это абстрактно слышала, читала. Но мне в голову не приходило, что именно такой чести удостоят тайцы нашего лучшего друга Малькольма.

Поддержать в этот радостный час подругу О пришли все тайские жены, которые сидели в нашем ресорте за мраморным столиком. Они смеялись, шутили, резвились. Немного пританцовывали.

Молодая вдова неприкрыто радовалась. Она делала селфи у гроба покойного, смеялась. Поливала его руки водой из вычурной алюминиевой кружки и опять фотографировалась. На телефон, фотоаппарат, планшет. Я не смогла сделать ни одного кадра. Мои глаза застили слезы. Ну не дура, скажите? Все смеются, одна я… Плачет и плачет, плачет и плачет.

Саша был в шоке не меньше моего. Когда мы подошли попрощаться, у гроба Малькольма стояла его дочь от первого брака, которая экстренно прилетела из Шотландии. Я сказала:

– У вас был очень добрый отец. Мы с мужем его любили, – и опять, уливаясь слезами, пошла хлюпать в сторонку.

Нам до сих пор не хватает этих голубых глаз. По-настоящему щедрых, с искорками. Он оставил своей новой семье всё: большой новый дом, отличный супер-мотоцикл Ямаха жене и ей же машину. Согласно завещанию, как стало мне известно от Тома, дочь и сын Малькольма не унаследовали ни сатанга.

А Том, кстати, лучший друг, тот вообще не пришел на прощание в храм. Он сказал:

– Я больше не могу хоронить близких друзей в такой веселой праздничной обстановке. Это выше моих сил.

Многие, конечно, упрекнут меня в том, что я не понимаю философию буддиста: когда человек уходит в лучший мир, надо не плакать, а смеяться. Тем не менее я лично видела, как на церемонии прощания с любимым монархом тайцы не просто плакали. Рыдали.

Хоть Малькольм подарил своей О гораздо больше, чем просто сто тысяч, он так и не стал ее королем.

Флирт вслепую

Дик на диком пляже

Мы не случайно поселились в Банг Саре. Со смыслом. Там для нас Всевышний расплескал прекрасное море. Оно отнюдь не прозрачное, как слеза: виною тому изобилие планктона и рыбы. Но море действительно чистое. По утрам мы в нем купались вдвоем. И куда не кинь глазом влево или вправо – ни души…

Был у нас, по правде сказать, конкурент, претендующий на наш кусок залива. В зеркальных очках для плавания. Как сверкнет в глаз напротив солнца – хоть мертвых выноси.

Плавал не слишком хорошо, но с превеликим удовольствием. Фыркая, наслаждаясь, меняя стили. И вот он впервые заговорил со мной. Я плыву мимо, почти бесшумно шевеля ластами под водой. Он:

– Хело! Вот из ё нэйм?

– Света.

– Вэа а ю фром?

– Раша.

– Хау олд а ю? – чисто урок английского, шестой класс.

Я ему бумерангом те же задачки.

Выяснилось, что купальщика зовут Дик. Из Великобритании, живет в Банг Саре рядом с рынком, у них с тайской женой большой двухэтажный дом.

Ему 93 года! Мне тогда было 47…

– Халф оф май эйдж! – обрадовался почему-то Дик, что я вполовину его моложе. И вдруг спросил:

– А можно я вас потрогаю?

– Оп-паньки! – аж привстала я на дно и обратила внимание, что в движениях старик похож на незрячего.

Дик потрогал волосы, лицо, нос – очень осторожно провел мокрыми руками.