Тай – значит умереть

Первым с нами во время прогулки заговорил именно он. Однако между безымянной встречей и настоящим рукопожатным знакомством прошло около года. Наш сосед решил приблизиться к нам только после того, как, ежедневно наблюдая за русскими, убедился в искренности чувств друг к другу. Еще бы – мы же молодожены. Медовый месяц длиною в год. Искры, как от сварки по металлу, летели из глаз.

И вот однажды вечером, во время обычного променада, он просто вышел наперерез – на нашу сторону дороги. И, помимо традиционного гудивнинга, сказал: «What is your name?».

Так мы познакомились и стали вместе гулять в одну – общую – сторону. Узнали, что Бруно встретил свою Ди два года назад. Он сам из Швейцарии, по специальности айтишник, на пенсии. В Таиланд приехал потому, что мерзкие погоды стоят у него там в Европах. Говоря об этом, он так поежился, что нам невольно стало холодно на него смотреть. Возрасту Бруно мы с Сашей явно польстили. Тот оказался старше.

ДЕВОЧКА ДИ

Мой рост 172 + каблук, итого 180 см. Близорукость -4.5. Это я к тому, что с такого расстояния, да еще и в темноте я просто никак не могла рассмотреть возраст этой девчонки. Когда моему терпению гадать пришел конец, я просто спросила Ди:

– Мне 49, а тебе?

Вы сейчас упадете! Она сказала, что ей 35!

Блин, своими подростковыми формами, голоском, выражением лица чуть двоих русских до инфаркта не довела. Сколько мы слез пролили, фигурально выражаясь, мысленно принимая участие в судьбе несчастной Лолиты, попавшей в сексуальное рабство к фарангу.

А она уже взрослая оказалась, совершенно половозрелая тайская женщина. У нее ребенок есть, живет дома с бабушкой и дедушкой, 14 лет девочке!

И мы вместе посмеялись тому, что я занизила ее предполагаемый возраст на 25 лет. Она весело об этом тут же рассказала Бруно. Он тоже смеялся, взяв ее за руку. И с любовью начал теребить ее детские пальчики.

Мы начали дружить домами. Бруно любил бутерброды с красной икрой. А взамен он угощал нас черным дрожжевым хлебом собственной выпечки. А однажды Бруно и Ди пришли к нам и попросили, чтобы мы немного присмотрели за их домом, поливали цветы. Они взяли в аренду пикап и направились в свое первое дальнее путешествие через весь Таиланд: в гости к ее родителям. Спустя пару недель вернулись с горящими глазами. Бруно рассказал про новые планы: они продают свой дом и уезжают в Исан навсегда.

– А море там есть? – провокационный вопрос задал Саша, прекрасно зная ответ.

– Ноу! Там его нет!

– Бруно, но как же жить в Таиланде без моря? – удивился Саша. Мы, новички-экспаты, ездили купаться каждый божий день.

– Там и без моря хорошо, – ответил Бруно. – К тому же мы оба не умеем плавать.

Еще в течение года Бруно отправлял Алексу всякие дурацкие рисованные приветики и видеооткрытки с сердечками (в нашей семье этого терпеть не могут). А потом р-р-аз – и внезапно всё прекратилось. Абонент стал недоступен. Сейчас-то с сожалением понимаем: лучше б он продолжал нам слать всякую хрень…

Хельмут, ауфидерзейн!

Как у карамболы появился хозяин и исчез

В нашем тупике имелось в наличии два дома: наш и ничейный. Едва мы приноровились варить вкусное, слегка кисловатое варенье из чужих опадающих наземь звездочек карамболы, как лафа отошла. Кто-то водрузил на дом фабричный баннер SALE. Наверное, хозяин, догадались мы.

Обычный вечер, Саша поливает наш сад, я грызу гранитный камушек на веранде: штудирую тайские прописи. Тут в нашем углу останавливается машина. Из нее выходят двое немцев, здороваются. Идут звонить в ничейный звонок. А дом пуст, света нет, нет и стандартной мелодии (она тут у всех одинаковая). Набирают телефон, указанный в объявлении. Наблюдаю боковым зрением: не получается разговора.

Немцы к нам: не знаете, где хозяева? Это можно спросить без слов, если кивнуть через плечо на дом и вопросительно развести руками.

А мы соседей вообще ни разу в глаза не видели.

Всё общение продолжается жестами. Не утруждает себя немчура изучением английского. Я тоже им не помощник. Весь мой багаж: гутен таг да ауфидерзейн, который пока еще не пригодился.

И тут я вспоминаю эсперанто – слово, которое должны понимать все нации, – сэйм-сэйм. Так звучит, с двойным повтором, и у тайцев это слово означает – такой же.

Показываю на нашу крышу и говорю, что сэйм-сэйм, потом называю палочки «Твикс» (вдруг едят?), изобразив указательным и средним пальцами, что наши дома – близнецы.

Смышленые немцы поняли и приняли приглашение. Сняли ботинки перед дверью и вошли в дом.

– Зер гуд! – резюмировали гости.

А чего бы он не понравился? Две спальни, крытая веранда, кухня. Второй выход сквозной, во двор.

Через неделю новый сосед уже ладил забор, привязывая бамбуковые шторки к штакетнику, чтобы снаружи ничего не было видно.

На следующий день завез полный пикап мебели. Раздобыл где-то на ретро-распродаже. Настоящая, деревянная. Правда, цвет – вся вразнобой. И вот старый тощий немец с тщедушным водителем пикапа пытаются разгрузить вещи.