Таящийся ужас 3

— Какого друга? — не понял Родионов.

— Матвеев-то теперь в друзьях у него ходит, — усмехнулась Вита и посмотрела на санитара.

— Чего чепуху молотишь? — спросил Матвеев. — Язык захотелось почесать?

— Ну ладно, — поднял руку Родионов, останавливая их. — В общем, пока Баклагова не выпускать.

Матвеев вышел из кабинета.

— Какой-то он сумрачный, — сказал Родионов. — Что с ним стряслось?

— Подружка ему письмо прислала нехорошее, вот он и бесится. А женщин теперь вообще за врагов держит.

— А где подружка его живет?

— В Демидовске.

— Ого! — сказал Родионов. — Чего ж так далеко?

— Разве это расстояние для любящих сердец? — усмехнулась Вита. — Он к ней каждые выходные ездит.

— Ну да ладно, это его личное дело, — сказал Родионов, словно чего-то устыдившись.

— Конечно, личное, — с готовностью согласилась Вита. — Я могу идти?

— Да.

В коридоре Вита столкнулась с Баклаговым.

— Доктор назначил тебе новые лекарства, — холодно сказала она. Ей был неприятен этот человек.

Баклагов пожал плечами и промолчал.

«Животное, — подумала Вита. Ей вспомнилось, как Матвеев пытался заступиться за Баклагова. „Человек стесняется“, — сказал он тогда. — Посмотрим, во что превратится этот „человек“ очень скоро. Он будет таким же, как и все здесь».

— Вы не очень доброжелательны ко мне, — сказал вдруг Баклагов.

Это было так неожиданно, что Вита вздрогнула.

— Ты так думаешь? — спросила она после некоторого замешательства. — У меня к тебе обычное отношение — как ко всем.

— Неужели вы всех так не любите?

— У меня не настолько большое сердце, — усмехнулась Вита. — На всех тепла не хватит.

Усмешка получилась кривой, и она и сама это почувствовала.

— Меня сегодня совсем закололи, — пожаловался Баклагов. — Только на животе теперь могу лежать.

— Интенсивное лечение началось, — хмыкнул Коля. — Скоро тебе небо с овчинку покажется.

— Не покажется, — буркнул Баклагов и отвернулся к стене.

Ему показалось, что вокруг него сгущается темнота.

Он закрыл глаза, но все равно видел эту обступающую его темноту. Она давила на него, и ему уже трудно было дышать. Он поднял голову, хватая ртом воздух, и вдруг изо рта пошла кровавая пена, и он захлебнулся в кашле.

— Толик! Толик! — Коля подскочил к нему, приподнял, но у Баклагова уже начались конвульсии, его тело содрогалось, и Коле стоило немалых трудов удерживать его.

— Санитара позовите! — крикнул он. — Быстрее!

Прибежал Матвеев, а следом за ним и Вита.

— Смотри, чтобы он голову себе не расшиб! — сказала Вита. — Держи его!

Баклагов страшно хрипел, извиваясь на кровати, но Матвеев с Колей крепко держали его, и через некоторое время Баклагов затих. Он лежал, смежив веки, и тяжело, с хрипом, дышал.

— Родионова позови, — сказал Матвеев Вите. — Пусть он сюда придет.

Родионов пришел хмурый. Осмотрев Баклагова, он распрямился и повернулся к медсестре:

— Ты успела ему ввести лекарства?

— Да, — сказала Вита. — Полчаса назад.

— Кто видел, как все это у него началось?

— Я видел, — сказал Коля. — Он приподнялся и начал хватать ртом воздух, потом изо рта пошла пена.

— Какая неожиданность, — сказал Родионов. — Кто бы мог подумать. Все было так похоже на шизофрению. — Он потер лоб рукой.

— Хорошо, Вита, не надо пока ему ничего колоть. Я понаблюдаю его несколько дней, а то как бы мы дров не наломали. Оставьте только седуксен и феназепам.

Баклагов открыл глаза и обвел всех ясным, трезвым взглядом.

— Как дела? — спросил Родионов.

— Нормально, — сказал Баклагов и вытер рукавом пижамы рот. — Что-то случилось?

— Ничего не случилось. — Доктор ободряюще потрепал его по плечу. — Отдыхайте пока, позже поговорим.

Он вышел, увлекая за собой Матвеева и Виту.

— Что здесь было? — спросил Баклагов.

— Тебе стало плохо. — Коля присел на свою кровать. — Кажется, они тебя не от того лечат.

— Здесь всех не от того лечат, — сказал Баклагов.

После этого он до вечера не проронил ни одного слова. Лежал на спине, молча разглядывал потолок.

— Спину отлежишь, — говорил ему Коля.

Баклагов поворачивался к нему лицом, смотрел молча и опять переводил взгляд на потолок.

Вечером, после ухода Родионова, Вита заглянула в палату и сказала:

— Баклагов! Иди сюда!

Баклагов все так же молча поднялся и вышел в коридор.

— Иди за мной, — сказала Вита.

В манипуляционной, куда они пришли, никого не было.

— Рукав закатывай, — скомандовала Вита. — На левой руке.

— Мне опять будет плохо, — сказал Баклагов. — Не надо больше уколов.

— Я у тебя не спрашиваю, что надо делать, — отрезала Вита и оглянулась на дверь. — Закатывай!

Баклагов подчинился. Вита один за другим сделала ему два укола. Она заметно нервничала.

— Жжет, — сказал Баклагов и поморщился.

— Пройдет, — пообещала Вита, пряча шприцы. — Иди к себе.

Она вышла в коридор и смотрела Баклагову вслед, пока он не скрылся в палате. Ей вдруг стало жарко, и она вышитым платочком принялась вытирать выступивший на лбу пот.

— Согрелась? — насмешливо спросил проходивший мимо Матвеев.

— Не твое дело, — буркнула Вита. — Ты за дружком своим следи сегодня. Не нравится он мне что-то.

— Тебе хоть кто-то в этой жизни нравится? — поинтересовался Матвеев.