Таифская роза Адама

— Идиотом, — усмехнулась та в ответ, — Никогда не замечали, все влюбленные мужчины ведут себя, как идиоты. Ой, хорошо, что мой муж сейчас это не слышит. Ника, так как Вам удалось его в себя влюбить?

— Я хотела его убить, — невозмутимо ответила девушка.

Иштар снова засмеялась, посмотрев на нее с неподдельным интересом.

— И почему-то я Вам безоговорочно верю…

Глава 24

Непринужденные беседы, освежающие объятия океана, когда кожа уставала греться под настырным солнцем, блаженная нега летнего морока, замешанного на сладкой лирической ностальгии. Они и не заметили, как день начал клониться к закату, о чем свидетельствовал красный шар, опускающийся в море на линии горизонта.

— «Когда станет грустно, посмотри на солнце», — процитировала Иштар «Маленького принца», подойдя к застывшей на террасе в немом созерцании Нике. К вечеру она стала очень молчаливой и задумчивой, не потому, что замкнулась. Напротив, происходящее вокруг позволило расслабиться, отпустить себя. А еще пробудило много новых мыслей.

— У вас это семейное? — усмехнулась тихо в ответ.

— Сент-Экзюпери? Да. Мама его очень любила. Читала нам с детства. Правда, «Маленький принц» — не совсем моя философия. Он слишком… созерцательный что ли, наполненный внутренней тоской, пусть и наивно отнесенный к разряду детской литературы, что для меня совершенно непонятно. Моя книга из его произведений — «Планета людей». Наверное, как минимум за глубину понимания сути пустыни. Автор словно бы говорит моими словами, смотрит на желтые пески моими глазами. Прочитайте, если не читали. Советую…

— Не читала. Спасибо…

— Вы бывали в пустыне? — спросила Иштар.

— Не приходилось, — тихо ответила Ника и опустила голову.

— Приглашаем вас к нам в гости. Гарантирую, Вы влюбитесь в Сахару раз и навсегда. Этот край завораживает. К тому же, нам с Белькасемом есть чем гордиться и чем похвастаться — в Азаваде было многое сделано за годы прихода к власти моего мужа.

— Спасибо, но… — подняла глаза на собеседницу Ника, — не уверена, что смогу принять приглашение…

— Почему же? Наоборот, все складывается замечательно. Как раз стимулируете Адама на поездку к нам, а то он только обещает — все никак не доедет.

Ника чуть заметно улыбнулась. Немного печально.

— Вы, наверное, не поняли, что связывает меня с Вашим братом, Иштар. Мы не парень и девушка и… между нами нет отношений, — кашлянула, словно бы ее слова давались ей тяжело, словно бы смущали ее, — я, честно говоря, была очень удивлена оказаться здесь, потому что… уровень нашего доверия и… близости совсем не тот, каким может показаться. Адам… Шейх Адам и я… — стала она запинаться, собираясь с духом, чтобы вывалить правду.

— Можете не продолжать, Ника, — совершенно спокойно перебила ее Таша, — скажу Вам сейчас, возможно, немного странную вещь, но мне кажется, что это как раз Вы, возможно, еще не понимаете, что Вас связывает с моим братом. Не могу даже исключать того, что он сам этого не понимает. Знаете, некоторые вещи очевиднее со стороны, особенно, когда долго и хорошо знаешь людей. Возможно, Вам со стороны кажется, что мы здесь все в счастье и гармонии, но это далеко не так. Моя чрезмерно веселая, даже немного наигранная бравада, показные мягкость и покладистость Адама, подчеркнутые благожелательность и спокойствие отца… Все мы здесь, Ника, прячем за фасадами трагедию… Потерю… Боль утраты…

Иштар сглотнула ком в горле. Ей непросто давались эти слова. Ника молчала. Они обе теперь смотрели на игравших с детьми в воде на фоне заката мужчин.

— Мама слишком многое значила для всех нас. Вернее, не так… Черт, — ненароком вытерла слезу, — даже не знаю, какие правильные слова подобрать, чтобы Вы поняли, — вздохнула тяжело, — я сейчас Вам кое-что скажу, хотя, наверное, Адам был бы в ярости, если бы узнал о моих откровениях. Но… Моя женская интуиция подсказывает мне, что я обязана Вам сказать, — сделала паузу, задумалась, — Все началось с занятия Адамом Таифского престола. Вернее, это он так думает. Всё время винит себя. Вы, возможно, слышали, его поддержал местный народ. Они самолично свергли предыдущего правителя, отличавшегося крайней формой жестокости и деспотизма. Адам проявил милосердие. Позволил ему уехать из страны, получить политическое убежище, только… — снова пауза, снова подбирает слова, — только Мунир воспринял этот шаг для себя не как возможность прожить спокойную жизнь со своей семьей, а как возможность для мести. Именно мести, не реванша. Потому что реванш дает возможность человеку оправдаться, месть — нет. У Адама были непростые отношения с еще одним нашим братом. Он жил в Европе, редко навещал родных. Короче, там тоже всё было сложно. Так вот, люди Мунира похитили Абеда и обезглавили его. На глазах у Адама обезглавили. Мунир лично совершил это злодеяние. Он позвонил Адаму по конференц-связи и провел экзекуцию…

Иштар задумалась. Всхлипнула носом.