Тайфун

Тиеп, самый бедный парень в деревне, пожалел Ха и, несмотря на осуждение односельчан, женился на ней. И они полюбили друг друга, и любовь скрашивала им нищенскую жизнь. Вскоре родился сын, Тиеп ушел в освободительную армию, а деревню захватили сайгонские войска. Родив ребенка, Ха стала еще краше. Солдаты не давали ей проходу, выражали готовность помочь одинокой женщине и деньгами, и рисом. А кто был понахальнее, тот по ночам просто ломился к ней в дом. Но все они встречали решительный отпор. Трудности юных лет закалили Ха, а любовь к мужу, ушедшему воевать за справедливость, давала ей силы противостоять всем притязаниям. Но несчастье подстерегало ее: однажды, когда в субботний вечер Ха возвращалась домой из церкви, ее позвал к себе Кхам, тогда уже дослужившийся до капитана, и предложил поступить к нему в услужение. Он сидел в кресле, на нем был длинный золотистого цвета халат — чем не император?! Только внешность неподходящая: сальные, коротко остриженные волосы подчеркивают одутловатость лица; будто черные гусеницы, брови нависли над крохотными, заплывшими, похотливыми глазками. Стены комнаты украшены в беспорядке развешанным оружием — пистолетами, саблями, ружьями. По бокам кресла вытянулись два дюжих охранника. В полной растерянности Ха опустилась на колени, ведь перед нею был священник.

Тот визгливо засмеялся и проговорил:

— Приветствуем жену красного! Как дела, как здоровьишко?

От страха, казалось, она вот-вот потеряет сознание. Склонив голову чуть не до самого пола, женщина запричитала:

— Помилуйте, святой отец! Чем я провинилась перед богом?.. Уж такая моя несчастная доля!..

Кхам сделал знак, и охранники скрылись в потайную дверь. Пощипывая небритый подбородок, он продолжал хихикать.

— Я вижу, дочь моя, что ты все правильно понимаешь. Встань, подойди ближе, слушай, что я тебе скажу.

Ха подползла на коленях, словно придавленная нежданной бедой, с трудом поднялась на ноги. Жесткие черты лица Кхама немного разгладились.

— Мы же любим тебя, дочь. Но, на свое горе, ты связалась с коммунистом, порождением ада. Он пошел за Вьетконгом в джунгли, жрет теперь там камни да мох, у него вырос хвост, и тело его покрылось шерстью.

Ха лихорадочно молилась, шепча: «Помоги, пресвятая Мария! Помилуй, господи!..»

Священник пристально посмотрел на несчастную.

— Да ты не бойся! Мы тебя защитим. Французские войска и наша национальная армия нанесли сокрушительное поражение Вьетконгу. Все эти освободители подохнут в ядовитых болотах джунглей, станут добычей нечистой силы. Если же, не дай бог, они вдруг объявятся здесь, то ведь… тебе не жить.

— Спаси и защити нас, господи!

Изобразив на своем лице сочувствие, Кхам продолжал:

— Успокойся, успокойся, дочь моя. Мне сказали, что бандит Тиеп, не помню, то ли убит, то ли пропал без вести. Но даже если он и жив, то для нас умер, — его ждут адские муки за великие его грехи. Я хотел найти тебя уже давно, да все не до того было. А теперь тебе выбирать — пока не поздно. Еще есть у тебя путь к спасению!

Ха всхлипывала, и Кхам нахмурился.

— Чего ты плачешь? Или до сих пор любишь своего красного? Выбрось из сердца греховное! На мне лежит обязанность оберегать паству, а значит, заботиться и о твоей душе.

— Спасибо, святой отец. Вы очень добры ко мне.

Кхам довольно кивнул головой.

— Конечно! Если не я, то кто же подарит тебе истинную любовь?! А теперь слушай: закон признает брак между людьми, но отвергает союз между человеком и дьяволом. Поэтому перед господом и миром мы расторгаем твой брак — ты больше не жена этому безбожнику.

Смысл всех этих слов с трудом доходил до сознания оторопевшей Ха. А священник говорил, и голос его становился все более мягким и вкрадчивым.

— У меня есть французский друг, майор Бержье. Он командир нашей зоны, очень хороший, набожный человек. Полгода назад умерла его супруга. Майору известно, что ты красива, и он хочет познакомиться с тобой, а потом сделать тебя своей женой, несмотря на то, что ты нищая.

Ха зарыдала.

— Отец, помилуйте, ради бога! Зачем мне второй муж?

Маленькие глазки Кхама сверкнули, и он грубо прервал Ха:

— Я тебе все сказал! Выбирай, как знаешь, но будешь упрямиться — гляди!.. Сык! — позвал Кхам.

Старый человек, молитвенно сложив на груди руки, появился из задней комнаты.

— Слушаю вас, отец!

— Выгони эту дуру и закрой дверь!

Немного подумав о чем-то, Кхам обратился к Ха довольно мягко:

— Ступай домой и как следует обо всем поразмысли. Когда понадобишься, я тебя позову…

С этого дня Ха жила в постоянном страхе, ожидая чего-то ужасного. Она не могла никуда убежать из деревни, потому что подручные Кхама не сводили глаз с нее ни днем, ни ночью. Ха не могла никого попросить о помощи, не могла сообщить о своем положении мужу. Ей приходилось рассчитывать только на себя и растить сына. Отец Кхам раз двадцать присылал к ней Сыка, и тот задавал Ха всегда один и тот же вопрос:

— Святой отец спрашивает: ты готова к знакомству с майором Бержье?