Тайфун

— Скажите святому отцу, что я, сама сирота, боюсь, как бы мой сын не стал сиротой. Если святой отец любит, как говорит, свою дочь, пусть даст мне немного времени, хотя бы для того, чтобы ребенок мой подрос.

Наконец Сыку это надоело, и он грубо высказал свои мысли в лицо Ха:

— Решила стать соломенной вдовой? Не понимаешь, что родилась от гулящей и никогда тебе от этого позора не очиститься, пока ты в деревне? Воротишь нос, когда тебе предлагают стать женой командира зоны, француза, — такую честь оказывают! Любая была бы рада на твоем месте! Последний раз тебе говорю: соглашайся по-доброму, не то майор прикажет своим людям о твоей судьбе позаботиться!

И тут Ха не сдержалась:

— Скажи святому отцу, что он Иуда, а его майор — бандит и насильник. Их учителем наверняка был сам дьявол!

Поздно вечером того же дня к хижине Ха подкатил джип. Двое солдат выскочили из него, вломились в комнату, заткнули рот Ха кляпом, выволокли несчастную на улицу и швырнули в кузов. Майор Бержье, здоровенный, как медведь, сидел за рулем. Показав в улыбке свои лошадиные зубы, он нажал на стартер, и джип умчался. Солдаты подожгли дом.

Узнав, что в доме оставался сын Ха и Тиепа, Кхам процедил:

— Сорную траву надо уничтожать под корень!

Только через полгода узнал Тиеп о трагедии, произошедшей в его доме. Он сражался тогда в провинция Куангчунг. На другой день во время ожесточенного боя Тиеп лез в самое пекло, но пули не брали его, словно щадя. Тиеп осунулся, ходил чернее тучи, слова от него нельзя было добиться. В сердце его поселилась тоска, зубы которой известно как остры. Под глазами Тиепа залегли синие круги, лицо его прорезали морщины. Отныне он — один на белом свете, ни жены, ни сына, ни родных… И Тиеп обратил свой взор на Чака, молоденького парнишку, недавно приставшего к их части. Тиеп занялся воспитанием Чака, передавал ему боевой опыт, умение воевать, а потом рекомендовал его в партию. Тиеп не плакал, когда узнал о гибели семьи, а тут, на собрании, не смог сдержать слез. В минуты затишья он подсаживался к своему подопечному, ласково трепал его жесткие волосы и говорил:

— Расти, дружок, набирайся ума! Если я погибну, тебе мстить за меня врагу.

Но мстить пришлось Тиепу — в бою под Дьенбьенфу Чак погиб.

После его похорон Тиеп дал клятву посвятить свою жизнь делу революции. В день демобилизации Тиеп спросил командира роты:

— Где сейчас труднее всего?

Тот ответил:

— Мы начинаем строить социализм, поэтому трудно везде. Но я думаю, что тебе нужно вернуться в родные места, восстанавливать разрушенное войной хозяйство в Сангоае.

Вот так Тиеп снова оказался в своем селении…