Тайфун

Пять колец из резины и стали размером с покрышки грузовика должны были позволять гребному валу вращаться, при этом не впуская забортную воду, и четыре из них вышли из строя. Оставалась только пятая, последняя муфта, которая никогда не предназначалась для того, чтобы сдерживать океан в одиночку. И вот сейчас вода хлестала в щель между гребным валом и муфтой, и Кузнецов с четырьмя старшинами, обслуживающими отсек, ничем не могли ее остановить.

Лейтенант уже собирался плюнуть на все и выяснить, почему не работают трюмные насосы, но тут воздуховод высокого давления, оторвавшись от переборки над головой, упал и лопнул.

Этот воздуховод, через который управлялась одна из кормовых уравнительных цистерн между прочным и легким корпусами лодки, был толщиной с руку взрослого мужчины. Сильная струя воздуха сдула гаечный ключ с кожуха электромотора. Ключ ударил по сальнику маслопровода, который уже и без того подтекал, и разбил его.

Струя масла под большим давлением хлынула на раскаленный электродвигатель и тотчас же вспыхнула белым пламенем. Подпитываемый воздухом из перебитого воздухопровода, пожар мгновенно разгорелся.

Еще мгновение назад главной опасностью была вода, но теперь это уже был огонь. Огонь и дым. Кузнецов крикнул своим людям срочно оставить отсек, а сам подбежал к пожарному шкафчику и схватил огнетушитель. Сорвав ручку, он направил сопло на огонь.

Как только поток пены иссяк, пламя вспыхнуло снова, ярче и горячее.

Отбросив бесполезный огнетушитель, Кузнецов присоединился к остальным, собравшимся у водонепроницаемого люка. Пожар питался топливом и воздухом, и собственными силами те, кто находился в отсеке, погасить его не могли. Оставалось надеяться только на то, что, задраив люк, удастся перекрыть доступ кислорода, а затем заполнить отсек фреоном, сбивая пламя.

Датчики пожарной сигнализации, регистрируя повышающуюся температуру, тревожно мигали на панели в главном машинном посту — единственные среди обширной равнины темных, погасших консолей.

— Глубина погружения сто метров и продолжает уменьшаться.

Марков ощутил взрыв торпеды ступнями. Он сознательно вызвал торпеду на себя, понимая, что та мало чем сможет навредить огромному кораблю. Все равно что укол булавкой. И все же силы взрыва оказалось достаточно, чтобы в центральном командном посту погас свет. Осталось лишь тусклое свечение циферблатов приборов рулевого поста, стрелки и деления которых были покрыты фосфоресцирующей краской.

Один из мичманов, сидевших у рулевого поста, буквально уткнувшись носом в глубиномер, спокойным голосом докладывал:

— Глубина восемьдесят метров.

Теперь даже у Федоренко появилось оправдание. Еще недавно Грачев мог свалить всю вину на него, но сейчас уже сам Федоренко мог ткнуть пальцем в китайцев. «Это они пустили в нас торпеду!» Марков даже жалел, что Федоренко удастся выпутаться так легко.

— Глубина шестьдесят метров.

Вдруг, мигнув, ожили лампы аварийного освещения, открыв взору на удивление обычную картину. Одна за другой зажглись консоли. Несомненно, это постарался Гаспарян.

— Глубина пятьдесят метров.

«Байкал» продолжал подниматься.

— Рубка показалась над поверхностью!

Высокая рубка поднялась над Тихим океаном, но подводная лодка продолжала всплывать. Скругленное основание рубки, кормовая палуба с отстреленным аварийным буйком, ракетная палуба с открытой крышкой шестнадцатой шахты, кормовые горизонтальные рули. Бронзовые гребные винты в огромных обтекаемых кожухах. Огромная субмарина продолжала подниматься, словно превратившись из подводного корабля в воздушный.

— Корабль всплыл, — доложил мичман-рулевой.

— Какие приборы работают? — спросил Марков.

— Никакие, кроме механического глубиномера.

— Органы управления?

Мичман потрогал штурвалы, понажимал на педали, приводившие в действие вертикальный и горизонтальные рули.

— Ничего не отвечает.

Марков спустил «каштан».

— Шестой отсек, говорит командир. Финогенов, ты меня слышишь?

— Старший лейтенант Финогенов слушает.

— Что с реакторами?

— Оба аварийно заглушились. Я пытаюсь их оживить.

— Не надо. Это займет слишком много времени. Заводи дизели. Нам срочно нужна энергия, чтобы запустить насосы. Вся надежда на тебя.

— Вас понял.

— Гаспарян, ты меня слышишь?

— Слышу, — послышался голос старшего помощника. — Что это рвануло?

— Маленькая торпеда.

— Американцы?

— Нет, наши друзья китайцы. Дай мне Грачева.

— Не могу. Они с Демьяненко по-прежнему во втором отсеке. Крышка люка не открывается. Этот ублюдок Федоренко убежал, разгерметизировав отсек. Я не могу поднять здесь давление.

Федоренко разгерметизировал отсек? Куда смылся этот подонок?

— Ты можешь связаться с ними по переговорному устройству?

— Нет. Но кто-то колотит по переборке. У меня не хватает силы, чтобы открыть люк. С другой стороны слишком высокое давление. А здесь слишком низкое.

Ни вперед, ни назад. Демьяненко и Грачев в ловушке.

— Я возьму людей и приду к тебе. Если понадобится, отожмем крышку люка домкратом.

— Командир, а что делать мне?