Тайфун

— Наверное, русские вывели в море эту «ядерную дубинку», когда мы на всех парах шли к Норвегии, — сказал Ванн. — Возможно, вся шумиха с запуском ракет была поднята специально ради этой цели.

«Скавалло тоже так думает».

— Командир, вам нужно переговорить об этом с лейтенантом Скавалло.

— Зачем? Именно из-за нее русским удалось провернуть свою шутку. Они обнаружили мой перископ, пока мы пытались унять эту истеричку, ворвавшуюся в центральный пост. После этого нам повесили на шею колокольчик и вынудили покинуть район, а тем временем вторая субмарина беспрепятственно упорхнула из клетки. Переговорить с ней? До самого возвращения в Норфолк я больше не хочу даже слышать о ней. Пусть Грейбар переговорит с ней о ее поведении. Вы знаете, когда русская ракетоносная подводная лодка в последний раз покидала базу, не имея на хвосте одну из наших атакующих субмарин? Такого еще никогда не было!

«Подожди, что скажет начальство, когда выяснится, что Скавалло предупреждала тебя об этом, а ты не захотел ее слушать».

Ванн уставился на юго-восток, в сторону скрытых туманом берегов России.

— Нам придется срезать угол и опередить русских. — Он повернулся к Стэдмену. — Пусть Уэлли проложит курс до банки Галя. Мы пойдем туда наперерез. — Ванн взял микрофон внутренней связи. — Всем покинуть мостик! Приготовиться к погружению! — Бросив прощальный взгляд на небо, он сделал последний глоток чистого свежего воздуха и сказал Стэдмену: — Давайте шевелиться.

Боцман Браун услышал смех, доносившийся из «козлиного рундука». Он открыл дверь, и два старшины, увидев его, пристыженно умолкли. Боцман бросил свой спасжилет на койку.

— Так, что тут у вас происходит?

Главный старшина торпедного отсека Артур Бэбкок по каким-то причинам, затерявшимся во тьме веков, был известен всем под именем Бобби.

— Мы тут говорили об этой девчонке.

— Осел, эта девчонка лейтенант.

— Ну да. Именно о ней. Так вот, мы подумали, что если флот действительно хочет брать женщин на подводные лодки, нужно будет сделать то, что было сделано с «ядерными дубинками». Понимаете, назначить на каждую лодку по два отдельных экипажа. Сейчас они делятся на «голубых» и «золотых». А почему бы не на «голубых» и «розовых»?

— Бобби, по-моему, ты не на то тратишь свое время.

— Ну как же, ведь в этом случае возникнет масса проблем. Например, как девицы будут определять, какие туфли надеть к рабочей робе?

— И?

Прикрыв лицо рукой, Бэбкок объявил квакающим голосом, подражая громкоговорящей связи:

— Аварийная тревога! Всему личному составу собраться на главной палубе для совещания и сочувствия!

Заговорил второй старшина:

— Конечно, завивка волос станет ежедневной обязательной процедурой.

— Аварийная тревога, всему экипажу собраться на главной палубе, — снова заквакал торпедист. — Всему личному составу срочно посетить салон красоты!

— Но это еще не самое страшное, — продолжал второй старшина. — Я думаю, что произойдет, если где-то будет обнаружен паук?

Браун повернулся к Бэбкоку.

— Ну?

— Боевая тревога! Всей команде срочно покинуть лодку. Вызвать десант морских пехотинцев для расправы с этой ужасной тварью!

Браун одарил старшин хищной улыбкой крокодила, осматривающего предстоящий завтрак.

— Рад, что у вас есть чувство юмора. Поэтому, если я еще раз услышу подобные шутки на нашем корабле, вы оба отправитесь на берег. Уверяю, в этом случае чувство юмора вам очень пригодится.

Поднимая буруны, «Портленд» описал широкую дугу, разворачиваясь на север. Единственный гребной винт субмарины все быстрее и быстрее взбивал воду в белую пену. Пятнадцать, двадцать узлов. Наконец длинный сигарообразный корпус ушел под серые воды Баренцева моря, и буруны исчезли. «Портленд» взял курс на северо-восток. Двадцать пять, двадцать восемь узлов. Под водой субмарина развивала еще большую скорость, хотя непоколебимые, словно скалы, палубы не позволяли получить представление ни о ее скорости, ни о ее мощности.

Стэдмен, проходя через люк из центрального поста в коридор, ведущий к каюте командира, чувствовал себя так, словно находился в недрах административного здания.

На двери каюты Ванна висел лист простой белой бумаги всего с двумя словами: «БЕЗ ОШИБОК». Стэдмен постучал.

— Войдите.