Тайфун

Марков дернул шнурок аварийного сигнала. По отсекам субмарины разнесся громкий гудок, и в это мгновение смятая рубка «Байкала» налетела на лед с резким, громким треском ломающегося дерева. Корабль вздрогнул, накренился и отскочил вниз.

Пальцы Грачева лихорадочно бегали по панели управления балластными цистернами. Теперь лодка стала слишком тяжелой. Старший механик выпустил долгий вздох сжатого под высоким давлением воздуха в носовую и кормовую цистерны, останавливая погружение. «Байкал» на миг застыл на месте, окруженный нимбом всплывающих осколков льда, которые он увлек вниз своей массой. Затем лодка начала снова подниматься.

«Твою мать!» Грачев добавил балласт, замедляя скорость всплытия.

— Ну вот, — сказал он Маркову. — Я продую цистерны в самый последний момент, чтобы нас снова не ударило об лед.

— Киль прошел отметку пятьдесят метров, — доложил Федоренко.

Он стоял, вцепившись обеими руками в стальной поручень.

— Давай, Игорь, — сказал Марков. — Давай!

Послышался рев сжатого воздуха и ворчание воды, выдавливаемой из огромных, словно пещеры, балластных цистерн «Байкала».

— Сорок метров.

Рубка снова уткнулась в лед, однако теперь балластные цистерны были наполовину пусты. «Байкал» прижался к ледяной крыше.

— Лед держит, — доложил Беликов.

Марков поднял взгляд вверх, на панель управления, на датчики, на пучки проводов и изречение в рамке. На смену пугающему стону стали пришел хруст чего-то тяжелого, что тащили по неровной поверхности льда.

— Игорь, убери мощность пара до минимума. Переключись на аккумуляторы.

Лампы в центральном командном посту мигнули, загорелись снова.

— Лодка запитана от батарей, — доложил Грачев. — У нас всего полтора часа до того, как придется снова раскочегаривать котел.

— Вероятно, вы захотите понаблюдать за капитан-лейтенантом Беликовым, — сказал Марков Федоренко. — Теперь он будет главным действующим лицом.

Федоренко встал за спиной у старшего акустика.

Марков прислушался к тому, как его корабль окутывает тишина. Вой турбин утих до шепота. Только вентиляторы системы охлаждения выдавали свое присутствие. Стали слышны щелчки тумблеров, нажатие кнопок, разносившиеся по всему центральному посту. Марков даже услышал, что Беликов простудился и начинает заболевать. Ему говорили, что такая тишина царит на борту американской подводной лодки, идущей полным ходом. Если это была правда, оставалось только диву дивиться.

— Мы начинаем разворачиваться, — доложил мичман-рулевой.

Марков следил за тем, как на цифровом дисплее показание изменилось на один градус. Немного, но каждое такое изменение означало, что сорок с лишним тысяч тонн стали чуть переместились, подчиняясь мягкому, бесшумному потоку воды. Течение со скоростью полтора узла не было слишком сильным, но, приложенного к многим акрам площади корпуса огромной подлодки, его оказалось достаточно.

— Беликов, что там у тебя?

— Пока что ничего.

— Потому что здесь никого нет, — злорадно заметил Федоренко. — Если мы станем ползти такими черепашьими темпами, то и на Тихом океане уже не будет никаких эсминцев сопровождения.

«Вот и хорошо, — подумал Марков. — Незачем нам тащиться в хвосте за какими-то эсминцами». Он предпочел бы идти в одиночестве, затерявшись в бескрайних просторах океана.

— Беликов, ты с этим согласен?

— Пока что еще нет, товарищ командир.

Хороший ответ.

— Продолжай слушать.

Глава 20 БЕГ ВСЛЕПУЮ

«Портленд».

Закрыв дверь «козлиного рундука», Браун повернулся лицом к Стэдмену.

— Ну?

— Он лишил Энглера жалованья за две недели и понизил его в звании.

— И это все?

— Полагаю, Бледсоу и Энглер действовали заодно, и, весьма вероятно, оба получали приказы от самого Ванна.

— Мистер Стэдмен, поосторожнее с такими мыслями, — заметил Браун. — Во-первых, Норфолк только что обсыпал его розами. Что бы ни произошло в Кольском заливе, сейчас Ванн проявил себя в полной мере. А победителей не судят.

Стэдмен вынужден был согласиться. Похвала комподфлота Атлантики была достаточно красноречивой.

— Во-вторых, командир в ответе за все. Ваша задача состоит в том, чтобы ставить его в известность о случившемся. Его задача — в том, чтобы принимать ответные действия.

— А как быть, если он ошибается?

— Он по-прежнему командир. Он по-прежнему отвечает за корабль и весь экипаж. С сожалением вынужден признать, что до тех пор, пока кто-нибудь не заговорит, вы бессильны что-либо сделать.

Стэдмен вслушался в гудение турбины. Исходящая от нее мощь ощущалась по всей субмарине. «Портленд» ракетой рассекал океан, выжимая скорость под сорок узлов — больше, чем могли развивать торпеды времен Второй мировой войны.

— В таком случае, надо придумать способ заставить Бледсоу и Энглера заговорить.

— Если Бледсоу в сговоре с командиром, он вам не скажет ни слова. Я могу хорошенько нажать на кока…

— Не надо. Мы схватим за шиворот Энглера, а остальные сами свалятся к нам в корзину.

— Я уже пробовал. Тщетно.

— Скавалло не пробовала.

— Скавалло?

— Боцман, он ее ненавидит. Если свести их вместе, возможно, что-то прорвется наружу.

— Как бы это что-то не наделало беды.