Тайяна. Раскрыть крылья

Допустим, конюх видел, как эта женщина прошла на территорию поместья. Но что она тут делала?

А кто вообще приходит в поместье?

Да кто угодно. Приносят молоко, мясо, овощи, могут прийти, принести свою работу прачки или послать кого-то, могут… да много чего может быть! Всех не перечислишь и не упомнишь, тем более по именам. Да и коробейники захаживают, предлагая что-то купить…

Но конюх должен был знать эту женщину.

И… интересоваться ею?

То есть она приходила достаточно часто? Или он просто знал ее раньше?

Равновероятны были оба варианта. Кроме того… Ну что такое – дом Аэлены? Особняк и сад. Калитка постоянно открыта, ограда низенькая, бери да заходи кто хочешь. Собак не держат, муж у Аэлены их не слишком любит, кашляет от собачьей шерсти, задыхается… то есть неизвестная могла просто пройти. Если с корзиной – на нее и внимания не обратили бы.

Рошер в досаде пнул камушек на мостовой.

И близок локоть, а не укусишь!

Наведаться, что ли, еще раз к конюху домой, поговорить с той теткой? Вдруг кто еще интересовался, спрашивал…

Но – увы.

Уже за несколько улиц Рошер увидел поднимающийся в воздух столб дыма, а когда подошел поближе…

Дом, в котором жил Дорош Рейнар, горел жарким пламенем, а учитывая, что хозяйки видно не было…

Рошер не стал приближаться.

Задал пару вопросов, развернулся – и быстро, стараясь не попасться на глаза никому из городской стражи, направился к Аэлене. Она должна об этом узнать.

Неизвестный или неизвестная наращивали обороты, что твое мельничное колесо.

Сглаз или порча, потом змея, потом конюх, теперь поджог с убийством… а что будет дальше?

* * *

– Аэла, плохие новости.

Рошер был бледен и встрепан.

– Что случилось?

– Сгорел дом.

– Где? Чей?

Лайри была согласна, что это очень печально, но… ее-то это как касается?

– Тот самый дом. Где твой конюх жить изволил.

– Как?!

– Ну, стража считает, что это несчастный случай. Хозяйка с огнем небрежно обращалась, вот и…

– А на самом деле?

– А я туда заходил с утра. Сейчас хотел спросить – может, побывал кто-то еще.

– Побывал, – прошептала Аэлена одними губами.

– Вот и я так думаю. Уж больно вовремя это случилось.

– Н-но…

– Да. Именно так. Я думаю, что ее убили и дом подожгли.

Аэлена без сил опустилась в кресло.

– Рош… мне страшно.

Рошер вздохнул. Потом подошел и неловко погладил ее по темным волосам.

– Все будет хорошо, Аэла. Я обещаю тебе.

– Что случилось?

Яна влетела в дом ураганом.

– Я что-то пропустила?

– Да, и достаточно много.

На то, чтобы рассказать Яне про все случившееся, ушло полчаса. Нархи-ро слушала, думая о чем-то своем. А потом шлепнула на стол пачку писем.

– Аэлена, почему ты нам ничего не сказала?

– О чем?

– Финар. Льяна. Мало? Так еще есть их дети!

Аэлена побледнела.

– Ч-то?!

– А вот то! Тебе такое имечко – Вериола – о чем-нибудь говорит?

– Да.

– И ей твое тоже. Ее муж получил наследство в этом городе – и она живет рядом с тобой.

– Вериола?

Лицо лары на глазах словно выцветало, теряло краски, становилось серым и тусклым.

– Вериола?

Яна кратко рассказала о том, что узнала за последние два дня. На лару она старалась не смотреть, давая Аэлене время прийти в себя. И – угадала.

Аэлена не могла долго унывать, не тот человек. Она выпрямилась и взяла себя в руки.

– Да. Ты все рассказываешь правильно. Примерно так все и было. И думаешь, что Вериола…

– Уверена. Больше некому.

– Не сходится, – задумался Рошер.

– Почему?

– Понимаешь, отравить и подкинуть змею могла и Вериола. Это женское. Но убить так, чтобы не осталось видимых следов, – кайту Вирнес явно задушили, а потом подожгли дом. Это мужское дело.

– А ее муж?

– Вообще, мог, – подумав, признал Рошер. – Да, Аэлена, наворотила ты дел.

– Я?! – Губы женщины кривились, глаза блестели непролитыми слезами. – Я не просила Финара убивать бабушку!

– Не убивать, – уточнила Тайяна. – Выгонять из дома.

– А разница?

– Кана Лусия сказала…

– Лусия? Она еще жива?

– Мне кажется, такие и Лес переживут.

Аэлена чуть улыбнулась сквозь все-таки прорвавшиеся слезы.

– Я старой перечнице по гроб жизни обязана. Вы просто не знаете… У бабушки были слабые легкие. Она как раз болела, а Финар ее выгнал на улицу. Если бы не кана Лусия, она бы в ту же ночь слегла и умерла через несколько дней. А Лусия ей дала денег на дорогу, пристроила в караван… Когда бабушка доехала, она была как тень. Думаете, почему я провозилась столько времени? Да мы с матерью от нее по очереди мало не двадцать дней отойти не могли. Дежурили, спали у ее кровати – она бредила, просила Финара не гнать ее, не обижать, он ведь ее сын… она его любит. И – плакала. Понимаете? В бреду – плакала. Помнила все, что произошло, и ей больно было! Я бы за одно это его убила!!!

Аэлена закрыла лицо руками и разрыдалась, вовсе уж не стесняясь. Тайяна вздохнула, подошла и приобняла ее за плечи.

– Не надо. Все ведь хорошо…