Тайна

— Слушаюсь. Сделаем.

— Скажи, а в этой бочке никого больше не оказалось?

— Нет. Выудили только лейтенанта.

— Ну, хорошо, Умберто. Я позабочусь, чтобы вся эта дикая история не попала в наши газеты. А ты постарайся, чтобы сведения о побеге не просочились за границу.

В салоне ювелирной фирмы встретились три дамы.

Графиня Стабилини, супруга министра внутренних дел, с жаром рассказывала своим подругам — жене министра финансов Мартино и жене банкира Марчелло:

— Это феноменальная личность! Не знаю, что больше на меня действует — его ли чудной выговор и необычный акцент, атлетическая внешность и странные манеры, — но он неотразим.

— А как он тебя лечит?

— О, это необыкновенно! Ну, вот, например, как Зайдель избавил меня от гипотонии. Он дал мне курить особую табачную смесь. Название я запомнила: ма-хор-ка. Он скрутил из газеты нечто вроде толстой сигареты, и я закурила. Ма-хор-ка вызывает кашель, слезы, жжение. Но это, оказывается, и дает лечебный эффект. Я избавилась теперь от недуга… Он так мил, этот Зайдель! Бормочет на каком-то непонятном диалекте разные слова, словно заклинания. Кое-что я теперь тоже могу произнести.

— А ну, миленькая, скажите!

— «Твоу мать!»

— Какая прелесть!

— Милочка, ты должна направить его ко мне. Обещай же!

— И ко мне! Прошу тебя!

И вот доктор Зайдель с глазами, полными мрачного огня, появился у жены министра де Мартино. Министерша полулежала на турецком диване. Она в восхищении промолвила:

— О, вы настоящий Геркулес!

— Что болит? — свирепо спросил Геркулес.

— Я, наверное, простудилась.

Синьора покашляла, стараясь, чтобы этот кашель был мелодичным и деликатным. Доктор задумался.

— Луком пробовали? — наконец спросил он.

— Что? — растерянно спросила больная.

— Я говорю, лук очень помогает при простуде.

— То есть как?

— Да очень просто! Берете сырую луковицу и наворачиваете. Ничего мудреного.

— И действует?

— Еще как! У нас бывало в де… извините. А больше у вас никакой хвори нет?

— Есть. В груди боль.

— Покажите где.

— Раздеться? — обрадовалась синьора. — Я сейчас!

— Не надо! — остановил ее Фома, — Просто покажите, в каком месте болит.

— Вот здесь.

— Гм. В ложбинке?

— Да. Притроньтесь.

— Ничего. Я и так.

И вновь дамский будуар, теперь уже синьоры Марчелло, супруги владельца банка «Банк д’Италия».

Едва несчастный доктор вошел к больной, как она сбросила с себя кружевной капот и предстала перед ним во всем великолепии.

— Вы что? — ошарашенно спросил Фома. — Зачем?

— А разве вы не будете выслушивать и выстукивать? — удивилась в свою очередь пациентка.

— Необязательно. Что у вас болит?

— Колено.

— Колено?

— Да. Ужасно ноет. Вы посмотрите?

Доктор горестно вздохнул. Потом буркнул:

— Закрой свои прелести, дамочка! Иначе не буду лечить колено.

Синьора игриво улыбнулась:

— Вы — прелесть! Вы — душка! Вы будете меня лечить долго-долго. А я буду паинька паинькой!

6. ФОМА И ЕРЕМА ДЕЙСТВУЮТ САМОСТОЯТЕЛЬНО

Пять роскошных конвертов с монограммами лежали перед Еремой в номере гостиницы «Карлтон». Злющий Фома ходил в носках по ковру. Седых сказал ему:

— Смотри-ка! Твои бабы стремятся перещеголять одна другую, кто больше денег отвалит! Видел, сколько банкирша прислала?

Фома ничего не ответил, продолжал ходить взад и вперед. Потом буркнул:

— Визы не дадут, пока всех этих шлюх не перелечу.

— Тогда мы будем торчать тут до пришествия Христа-спасителя. Вот влипли, так влипли! На заводе нас, поди, уж уволили как прогульщиков. Ну и гадство! От коллектива оторваны. Ты с буржуазией якшаешься, здоровье ей поправляешь на радость фашистам.

— Брось ахинею нести!

— Ахинею! Слыханное ли дело: сидим в этой помойке. Вместо того чтобы с простым народом общаться, с рабочим людом, ты по графским спальням отираешься! А я сижу тут в номере целыми сутками, как сирота казанская, и носа никуда высунуть не могу.

— Я тебе высуну! Хочешь провалить нас?

— Я хочу к рабочим податься.

— Обойдешься. Перетерпишь. А с мопровцами я сам встречусь. Передам им все эти деньги.

— А я?!

— А ты еще посиди.

— Черта с два! Ты ведь завтра на банкет идешь к банкиру?

— Иду. Нельзя не пойти.

— Вот и я с тобой пойду!

— Ты ж хотел с рабочим людом! А там будут графы, богачи, министры.

— Хочу лично взглянуть на твои связи с буржуями. Что-то мне все это подозрительно.

— Дурень, они такие деньги дают — все на пользу итальянскому пролетариату.

— Все равно пойду с тобой.

— Ну иди. Только там надо быть во фраке.

— Что? И ты фрак напялишь?

— А как же! Иначе нельзя! Возьму напрокат.

В пригороде Рима на веселой зеленой лужайке встретились итальянские рабочие из местного МОПРа Клавдио Ладзари и Артуро Буоцции с советскими рабочими Бурлаковым и Седых. Они тепло обнялись. Фома спросил:

— Ну, что там с нашими друзьями?

— Все хорошо, товарищ! — сказал Артуро. — Благополучно добрались до Югославии. Вам огромное пролетарское спасибо! Это было проделано замечательно! У нас ликует вся партия. Ведь эти четверо — наша гордость.

— Значит, все обошлось. Порядок!

Клавдио сказал:

— Но вам, друзья, как никогда, надо быть осторожными. С нами больше встречаться нельзя. Вам бы лучше скорей уехать домой.