Тайна

– А я откуда знал? – стал оправдываться отец. – Откуда я знал? Я тогда жил в Америке всего несколько недель! Мне в голову не приходило, что еду кошкам можно покупать. Кому в Эквадоре придет в голову покупать кошкам еду? Там кошки подбирают всякие объедки. – Но мама уже безудержно смеялась, и собачке это понравилось. Пес запрыгнул ей на колени и стал лаять, чтобы привлечь мамино внимание. Собака явно не слишком скучала по своим хозяевам, лишь бы ее кормили, выгуливали и холили.

– А то, что на банке нарисована кошка, тебе ни о чем не говорило? – Мама рассмеялась еще громче.

– Я думал, это торговый знак. – Отец пожал плечами. – Во всяком случае, Эквадор – это не колония Соединенных Штатов, у нас независимая страна.

– Не начинай, – раздраженно сказала мама и сделала радио погромче, чтобы не пришлось затыкать отца самой.

– Вернусь минут через десять. – Я пристегнул поводок.

Отец, услышав, что я собрался уходить, сделал радио потише, до шепота, и, словно извиняясь, спросил маму:

– Ты не наденешь форму прачки, чтобы подать мне ужин?

Я глубоко вздохнул и отправился выгуливать собачку, которая должна была сблизить меня с Таиной. Мама, напевая, отправилась переодеваться.

Песнь вторая

Проснувшись, я зевнул и с какой-то естественной уверенностью обхватил себя. Таина принимает душ и поет – такой образ явился мне, едва я проснулся. Я улыбался, счастливый, и представлял себе живот Таины и как шампунь пеной стекает по ее телу. Меня там не было, я ничего не делал с Таиной. Только, растянувшись на кровати, созерцал очертания ее нагого тела на потолке. Они были как белая тень, как тень Таины, выглядывающей в окно. Потом я вспомнил те немногие дни, когда слышал ее голос, и мне показалось, что она у меня в комнате и поет. Меня тряхнуло, как от электрического разряда. Восхитительные искры полетели вверх. Я не испытывал ни стыда, ни сожаления. Поднявшись, я нашел на полу носок и вытерся. Потом полез в комод за чистым бельем и обнаружил в ящике, на самом видном месте, журнал «Сторожевая башня»[67]. В заголовке говорилось о наркотиках и о том, как они действуют на сознание. Я знал, что журнал подложила мне мама. Ни у папы, ни у мамы не хватало духу спросить меня насчет наркотиков напрямую. Я только покуривал траву вместе с П. К., да и то время от времени. Я мало с кем дружил, и те, кто со мной общался, были не из тех, с кем я бы с удовольствием накурился. Читать «Сторожевую башню» я не собирался, но раскрыл журнал, постаравшись, чтобы корешок смялся. Тогда мама, может быть, решит, что я его читал.

Двое белых ребят в украшениях и с магнитолой, из которой с ревом изливались басы, подкатили к школе и припарковали машину у тротуара. Мотор парни заглушили, а радио – нет. Один из них вылез и принялся скакать, изображая бой с тенью; при этом на груди у него сверкали золотые цепочки. Парнем оказался Марио, и он двигался прямо на меня. Я отвел глаза от машины, чтобы не видеть его. Я ждал затрещины или оскорбления, но он прошел мимо – слишком крутой, чтобы меня заметить. Ну и отлично.

В начале урока мисс Кэхилл раздала нам старые учебники по физике. Пахли они, как молоко от гниющей заживо коровы. Мисс Кэхилл заметила, что кое-кто морщит нос, да ей и самой было неприятно.

– Я знаю, что они староваты, но это лучшее, что я смогла найти.

– Да они такие старые! – выкрикнул кто-то. – По ним небось король Артур учился, еще когда был принцем.

Класс грохнул.

– Рот закрой! – гаркнул кто-то.

– Сам закрой.

– Нет, ты закрой.

– Не закрою. Твоя мамаша-нищебродка бигмаки в «Макдоналдсе» в кредит покупает.

И понеслось.

– Правда? А твоя такая нищебродка, что пришивает тебе резиновые карманы, чтобы ты суп воровал.

– Что ты говоришь, подружка! А твоя мамаша-доминиканка думает, что президент Чили – это такой большой перец.

Мисс Кэхилл изо всех сил старалась восстановить порядок, но иногда сама фыркала от смеха, так что хаос и не думал утихать.

– А твоя думает, что менопауза – это кнопка на DVD-плеере.

– А твоя думает, что Монтевидео – это кинотеатр!

– А твоя – что «беззаконный» значит «без окон».

– Хватит, угомонитесь. – Мисс Кэхилл перестала смеяться.

– А твоя такая жирная и тупая, что Банановую республику искала на карте!

– Ну хватит, – мисс Кэхилл снова безудержно захохотала, – хватит.

– А знаешь, чем отличается водопроводная труба от десяти черных парней? Водопроводную трубу твоя мамаша не сможет взять в рот.

– Довольно! – Мисс Кэхилл больше не смеялась. Чтобы не расхохотаться снова, она прикусила щеки. – Мне они тоже совсем не нравятся. – Какой у нее милый голос! – Но в этих учебниках попадается очень полезный материал.

– Да, много от них пользы, рыбу заворачивать, – заметил Марио, попивая шоколадное молоко и листая комикс.

– Не будем начинать по новой, ладно? – в голосе мисс Кэхилл зазвучало раздражение, и класс утих.