Тайна

– Будешь слушать музыку, – сказал я, словно это было очевидно.

Таина пожала плечами, будто ей все равно, но я знал, что ей не все равно. Я поколебался (спросить, не спросить, глупо просить о таком), но все же спросил:

– Может, споешь? Что-нибудь небольшое. Короткое.

Рот у Таины недоверчиво приоткрылся, словно я сделал ей непристойное предложение. Потом она сжала губы, сложила руки на груди и ухмыльнулась.

– А шляпу ты принес?

– Шляпу?..

– Да, шляпу, ты бы в нее доллар швырнул. Не буду я тебе петь, размечтался.

Донья Флорес закончила разбирать покупки и теперь сидела за столом, считая деньги и что-то записывая в блокноте.

Я решил не думать больше про пение и взглянул Таине в лицо. Вокруг глаз и на носу у нее составились созвездия, и я глупо сказал:

– У тебя веснушки.

– Пошел ты, – огрызнулась она, – да, у меня веснушки, и у ребенка будут веснушки. Чем тебе веснушки не угодили?

– Да нет, мне нравится. Классные они.

Большой живот совершенно не мешал Таине сидеть на диване. Я сел подальше, чтобы дать беременному телу больше места. Таина пододвинулась ко мне.

– Ненавижу свое имя, – сказала она. – Единственное недебильное имя – Усмаиль. Люблю смотреть в окно на почтовый ящик. Люблю читать это слово по-английски.

– Волшебное имя, – согласился я.

– Не то что мое. Ненавижу. Дебилизм какой-то.

– Мне нравится твое имя, оно красивое. – Мне хотелось поцеловать ее, но я не умел целоваться. Мне казалось, что и Таина тоже не умеет, сколько бы она ни сквернословила. Но я бы никогда не осмелился ее поцеловать. – Я верю тебе. – Я, волнуясь, изо всех сил старался смотреть ей в глаза. – Я знаю, что с тобой произошло. Знаю. В твоем теле что-то изменилось, и ты забеременела сама по себе.

– Ну расскажи. – Таина со скучающим видом скрестила руки на груди.

– Ты знаешь, что такое клетка?

– Естественно, знаю я про эти сраные клетки.

– А что такое атом, знаешь?

– Знаю, знаю. – Ей как будто до смерти все надоело. – Все состоит из атомов. Ты к чему как бы клонишь?

Я стал рассказывать о мятеже, который произошел в ее теле, о том, что она особенная, что революция избрала ее. Что эта революция не могла свершиться ни в каком другом теле. Я рассказал про атом, который отказался подчиняться законам ее ДНК и подвиг другие атомы сплотиться, объединять и отвергать электроны, чтобы сформировать нужные молекулы.

– Да это… ну и… я такой чуши в жизни не слышала. – Глаза у Таины смеялись.

– Ладно. Ладно. Хорошо. Тогда как ты забеременела?

– Да хрен его знает. Знала бы – сказала. Прямо ужасно дебильно себя чувствую: девушка, а не знаю, как забеременела. Но вот не знаю… не знаю, и все.

– Ты же не лжешь?

– Нет. Я правда не знаю. Знала бы – сказала бы Мами. Но я, честное слово, не знаю.

Я расстроился, что Таина мне не верит, но обрадовался, когда она еще ближе пододвинулась ко мне. В первый раз ее голос зазвучал приветливо, она словно давала мне понять, что не лжет.

– Ничего не помню. – Таина покачала головой. – Помню только, что однажды почувствовала себя хреново, мама пошла в магазин и купила этот идиотский тест. Я на него пописала, и он выдал, что я беременная. Самая срань, что я ничего не помню, вообще ничего. Вот, Хулио.

– Совсем ничего? – Я смотрел на ее блестящие ноги, покрытые крыжовенным пухом.

– Помню твои подарки под дверью. Мы их доставали, а коробки выбрасывали.

Значит, мои дары все-таки были приняты. А кучи мусора венчали пустые коробки.

– А люлька для младенца? – Я перевел взгляд с ног на ее лицо. – Я принес люльку-корзинку, но вы ее не взяли.

– Люлька. Да ну, – она со свистом втянула воздух сквозь зубы, – на фига она нужна? Вот кроватка – это да, а корзинка что? Мы тебе что, королевская семья? – Наверное, Таина заметила, как я расстроился, потому что голос у нее смягчился.

– Я тебя помню по школе. Ты был хороший, не говорил мне гадости. Можно было не бояться, когда тебя видишь. Я смотрела в окно, как ты стоишь у почтового ящика, и мне было тебя жалко. – Заметив, что выражение лица у меня изменилось, она сменила тему. – Ну что, полегчало?

– Очень, – ответил я, потому что она – та, кого я люблю, а на все прочее мне наплевать. – Но тебе не кажется, что внутри тебя произошла революция? Ни капельки?

– Нет. Мне кажется, ты какую-то чушь порешь. Мами говорит, что только Пета Понсе сумеет узнать правду.

– Еspiritista?

– Да. И за то, чтобы привезти ее сюда, заплатишь ты.

Не знаю, когда ее рука нашла мою руку, но вот уже мои пальцы лежали на теплом животе Таины.

– Усмаиль, – произнесла Таина. Я ощутил под ладонью два шеста и натянутый на них купол цирка. Мне захотелось хихикнуть, не рассмеяться, а хихикнуть, потому что дитя Усмаиль как будто звало меня поиграть. Потом шесты втянулись, но Таина продолжала удерживать мою ладонь, даже прижала еще крепче, и положила голову мне на плечо. Она не улыбалась, но теперь хотя бы не сквернословила. Мне показалось, что она немного устала. Волосы ее рассыпались по моему плечу, и я стал смотреть на одну прядку.

И мне было видение.

Я увидел ДНК Таины.