Тайна

Девчонки плясали так, словно родились во время конги[79]. Мама и Инельда за день успевали во все танцевальные клубы: «Корсо», «Латинский дворец», «Палладиум», «Туннель», «Бока Чика», «Прожектор», «Кафе кон Лече», «Тропикана», «Латинский квартал» – везде, где звучали сальса, чуранга, мамба, меренге, бугалу, кумбия, гуарача, плена, бомба, диско, бачата[80], хаус, рэп, регги, можно было найти Девчонок, разодетых в пух и прах. Они ели, пили и танцевали. И курили? Разумеется. Каждую субботу, жарким летним вечером, они нарушали предписания своей церкви и не только курили, но и общались с людьми «из мира». Целовались с парнями? Конечно, но дальше не заходили, они жили ради выходных, когда можно отвлечься от работы и семьи. Мама работала продавщицей в парфюмерном магазине, целыми днями брызгала людей духами в «Джимблз» на углу 86-й улицы и Лексингтон-авеню, а Инельда ксерокопировала чужие документы в «Копи-Кэт» на другом конце города, в Верхнем Вест-Сайде. Обе недавно окончили школу Джулии Ричмен, что на углу 67-й улицы и Второй авеню, и наслаждались новообретенной свободой и небольшой зарплатой. Я слышал, что моим бабушке с дедушкой это не нравилось. «Так ведут себя мачос, дамы себя так не ведут», – внушали они дочерям. Девчонки жили двойной жизнью: одна была жизнью святых для старейшин в Зале Царств Свидетелей Иеговы; другая жизнь была жизнью Девчонок – бесконечный поиск безупречной ночи, безупречного танца, безупречного коктейля, безупречного поцелуя, они разбивали сердца в щепы, на мелкие осколки, словно фарфор. Они жили ради поцарапанных пластинок и пружинящего танцпола. Девчонкам нравилось назначать двойные свидания парням из их района – парням, которые славились склонностью изображать богачей и потому с охотой спускали деньги на них, Девчонок. Попасть в клуб было делом недорогим, не дороже, чем отстоять длинную очередь, но цены на спиртное в клубе были грабительскими, отсюда и парни, которым нравилось изображать богачей.

Тогда все уже было иначе. Музыканты «Фаниа Ол-Старз» постарели, но все еще играли и двигались на сцене бодро. Как-то Девчонкам повезло добыть билет в «Палладиум»: выступал секстет Джо Кубы, группа старой школы с нетрадиционным подходом к латиноамериканским танцам, она сплавляла черный американский ритм-н-блюз с афро-кубинским стилем. Девчонкам нравилась элегантная музыка Джо Кубы, нравилось, как прохладные скрипичные и гладкие флейтовые звуки уравновешивают брутальную медь. Девчонкам нравился Джо Куба, потому что под его бугалу хотелось вертеться в танце, а какой девушке не хочется завертеться в танце?

В день зарплаты они являлись в «Каса Латина» на 116-й улице и тратили изрядную часть тяжким трудом заработанных денег на пластинки и кассеты; и в «Каса Амадео», что в Бронксе, они тоже являлись. Потом Девчонки брали большой магнитофон и шли к северной стороне Центрального парка, загорать. Крутили ручку настройки в поисках старых танцевальных мелодий, концерта, состоявшегося в 1959 году в Копакабане, или концерта Селии Крус и гаванского «Эль Клуб Фламинго» 1965 года, передач WHNR или WMEG[81]. Они приносили с собой напитки, лед, и солнце жарило их, как gandules[82]. В то время мальчишки ловили рыбу в Гарлем-Меер, по дорожкам катались на роликах подростки, семьи устраивали барбекю. Город был другим, преступлений совершалось больше, и Девчонки с этим мирились. Они знали, что надо держаться вместе и что нужен лишь здравый смысл и немного удачи, а безопасность есть безопасность. «Всегда вместе» было их мантрой, принципом, который не следовало нарушать. Они знали, куда в Центральном парке можно ходить, а куда нет. То же касалось субботних вечеров: Девчонки знали, что у них обязательно должны быть деньги на такси – после девяти вечера в метро лучше не спускаться. В танцевальных клубах Девчонки отрывались вовсю, они делали, что велит музыка, но всегда держались вместе.