Тайна Анри Пика

Таким образом, имя Пика было у всех на устах, символизируя мечту любого человека прославиться в один прекрасный день благодаря своему таланту. Можно ли верить тем, кто утверждает, что пишет для себя? Слова всегда имеют предназначение, ждут чужого взгляда. А писать для себя самого – все равно что складывать вещи в чемодан, никуда не собираясь ехать. И если роман Пика нравился читателям, то именно историей жизни автора, трогавшей их сердца. Она, эта история, позволяла им уповать на то, что за серенькой внешней оболочкой может скрываться совсем другой человек, супергерой, чей редкостный талант никому не известен, чья скромность – оборотная сторона потаенного литературного дара. И чем меньше было известно об Анри Пике, тем сильнее он завораживал общество. Его биография говорила о самой обычной, ничем не примечательной жизни. Но именно это и вызывало восхищение, порождая множество мифов. И читателям все больше хотелось пройти по его следам, задуматься, стоя над его могилой. Самые пылкие поклонники Пика приезжали на кладбище Крозона. Мадлен иногда заставала их у могилы и, не вникая в намерения этих незваных гостей, решительно выпроваживала оттуда, требуя, чтобы ее мужа оставили в покое. Уж не боялась ли она, что они разбудят мертвого? Мало ли… а вдруг кто-нибудь да проникнет в его тайну!

Те же необычные посетители не обходили своим вниманием и пиццерию, когда-то принадлежавшую супругам Пик. Но неизменно разочаровывались, обнаружив вместо нее блинную. Новые хозяева, Жерар Миссон и его жена Николь, при виде этого наплыва клиентов, сколь неожиданного, столь же и благословенного, решили добавить в меню «пиццу на заказ». Первые попытки закончились полным провалом: блинных дел мастер никак не мог освоить новое блюдо. «Ну вот, теперь я должен делать пиццы – и все из-за какой-то книжки!» – горестно причитал он, беспомощно топчась у плиты. Однако скоро дела в блинной пошли на спад: клиенты хотели главным образом увидеть подвальный этаж, где Пик сочинял свой роман. И Миссон с удовольствием проводил там экскурсии, беспардонно выдумывая истории из жизни Пика, о которой не знал ровно ничего, но каждый месяц расцвечивая их все новыми подробностями. Так создавался роман о романе.

Однажды утром Жерар Миссон раскладывал продукты на полках в подвале и вдруг решил притащить сюда из ресторана маленький столик. Затем он взял стул и уселся. Блинный мастер, в жизни не написавший ни строчки, вообразил, что в этом волшебном месте вдохновение может посетить и его; достаточно лишь сесть за стол перед листом бумаги, взять ручку, и произойдет чудо. Однако чуда не случилось. В голове ни одной мысли, ровно ничего. И ни одна фраза не приходит на ум. Нет, все-таки куда легче печь блины – да что там блины, даже пиццы! Жерар был глубоко разочарован, а ведь он уже несколько дней мечтал стать таким же успешным писателем, как Пик.

В этой непривычной позиции его и застала супруга.

– Ты что тут делаешь?

– Это… это совсем не то, что ты думаешь…

– Ты чего… писателем хочешь заделаться? Ты?!

Николь расхохоталась от всей души и поднялась в зал. Такую реакцию с ее стороны можно было назвать даже нежной, однако Жерар почувствовал себя уязвленным. Значит, жена считает, что он не способен писать или хотя бы размышлять? Больше они к этому эпизоду не возвращались, но он стал первой трещиной в их семейной жизни. Да, время от времени человеку стоит предпринять что-нибудь неожиданное, сойти с протоптанной дорожки, и тогда он доподлинно узнает, что́ думают о нем его близкие.

4

Эта трещина в жизни четы Миссон стала лишь одним из бесчисленных последствий публикации романа Анри Пика. Роман влиял на человеческие судьбы. И разумеется, известность книги повлекла за собой известность библиотеки отвергнутых рукописей.

Магали на протяжении многих лет не уделяла им внимания, но теперь ей пришлось заново организовывать пространство, отведенное этим пасынкам литературы. И если вначале она столкнулась всего с несколькими горе-писателями, то скоро работы стало через край, как будто каждый француз носил под мышкой рукопись. Многие считали, что свое произведение не обязательно приносить самолично, и теперь почта ежедневно доставляла в библиотеку десятки увесистых бандеролей, словно в большое парижское издательство. Захлебнувшись в этом потоке, Магали воззвала о помощи к мэрии, и та открыла пристройку к библиотеке, специально предназначенную для неопубликованных книг. Крозон превращался в Мекку писателей-отказников.