Тайна Анри Пика

Странно было видеть, как этот провинциальный городишко, с его вековым спокойствием, заполонили призраки писателей, мужчин и женщин, горевших любовью к Слову. Тех, кто привез сюда свою рукопись, легко было распознать с первого взгляда. И кстати, далеко не у всех был побитый вид. Некоторые просто считали «шикарным» оставить здесь хоть какую-то писанину, будь это даже личный дневник. Город принимал все подряд у всех подряд, и этот безумный поток был неиссякаем. Иногда писатели приезжали из совсем уж дальних краев: так, в городе однажды увидели двух поляков, специально прибывших из Кракова, чтобы вручить Магали то, что они считали непонятым шедевром.

Молодой человек по имени Жереми явился в Крозон со сборником новелл и несколькими поэтическими опусами – плодами его творчества за последние месяцы. Ему было лет двадцать, и внешне он слегка походил на Курта Кобейна[45] – та же высокая сутулая фигура, те же светлые волосы, длинные и сальные; однако этот незавершенный alter ego обладал какой-то волнующей аурой. Казалось, Жереми отстал от современности: такие лица можно было увидеть в фотоальбомах 1970-х годов. В его текстах чувствовалось влияние Рене Шара или Анри Мишо. А поэзия, претендующая на звание «ангажированной и интеллектуальной», была непонятна до слез – всем, кроме него самого. Жереми отличала хрупкая незащищенность тех, кому никак не удается найти свое место в жизни и кто вечно скитается в поисках уголка, где можно приклонить голову.

Магали до того устала принимать бесчисленных авторов с их рукописями, что ей случалось проклинать Гурвека за его идиотскую затею. Чем дальше, тем больше она убеждалась в бесплодности этого проекта, видя, что он выливается только в дополнительную работу, которая свалилась на ее плечи. Увидев Жереми, она подумала: ну вот, еще один псих, непризнанный гений, сейчас будет надоедать, как все прочие. Но он вручил ей свой текст с ангельской улыбкой. Его кроткий взгляд никак не сочетался с дикой, запущенной внешностью. В конечном счете Магали смягчилась и, приглядевшись, обнаружила, что паренек необыкновенно хорош собой.

– Я надеюсь, вы не станете читать мою рукопись, – сказал он почти шепотом. – Это… очень личное.

– О, не беспокойтесь! – ответила Магали, слегка покраснев.

Жереми, конечно, понимал, что эта женщина прочтет его рукопись, и прочтет именно из-за его просьбы. Но что с того?! Эта библиотека была островком, где чужое мнение его уже совершенно не волновало. Здесь юноша чувствовал себя легко. Невзирая на внешнюю уверенность, он был по натуре очень робок, но сейчас все же решил остаться еще ненадолго и понаблюдать за Магали. Смущенная пристальным взглядом его голубых глаз, она попыталась принять непринужденную позу. Хотя сразу же, с того момента, как Жереми вошел в библиотеку, почувствовала, что с ним такие фокусы не пройдут. Почему этот парень так на нее уставился? Может, он психопат? Да нет, с виду вроде кроткий, безобидный. Достаточно посмотреть, как он ходит, разговаривает, дышит – словно извиняется за то, что живет на свете. И все-таки в нем чувствуется какая-то притягательная сила. От него трудно оторвать взгляд, он похож на падшего ангела[46].

Молодой человек все еще стоял в зале, не говоря ни слова. Время от времени они с Магали обменивались улыбками. Наконец он подошел к ней:

– Может, посидим с вами где-нибудь в кафе, когда вы кончите работать?

– В кафе?

– Да. Я здесь совсем один. Приехал издалека, чтобы оставить у вас мою рукопись. Я никого тут не знаю… и вот… вы не согласились бы?..

– Хорошо, – сказала Магали, сама удивляясь тому, как быстро, ни секунды не колеблясь, она ему ответила. Ну что ж, назад хода нет: раз она так сказала, значит придется пойти с ним в кафе и выпить по рюмочке. Просто из чистой вежливости, ведь он тут ни с кем не знаком. Впрочем, именно по этой причине он ее и пригласил, а что тут такого? «Ему грустно и одиноко, это сразу видно, вот он и хочет посидеть в кафе со мной вдвоем», – подумала Магали, всесторонне проанализировав эту ситуацию.

5