Тайна архангела. Книга 2

Начальник гордыни впал в прострацию, созерцая стены своей комнаты. Он уже не страдал, как ему хотелось по привычке: его страдания растворились в любви, которая, обезоруживая, лилась из груди, затапливая собой все и даря счастье через боль, помимо боли, вопреки ей… Когда он впервые по-настоящему жил и чувствовал.

Часы бесшумно, чтобы не раздражать, шли на стене; как адские мокрицы, ползли стрелки и не быстро, а уже на другом делении, отсчитывая минуты, в которые Князь якобы бьется с райскими силами, а на самом деле щупает, что под платьем у его жены.

Алан прикоснулся губами к горлышку бутылки и вдруг ощутил размякшую липкость в руке. Стекло пошло трещинками, и коньяк вылился на генерала, обсыпав его осколками бутылки.

— Что за бездна?.. — проворчал Алан, привстав на диване.

Пока он соображал, его бар затрещал. Бутылки полопались, и из них потекли разноцветные струи спиртного. Воздух стал каким-то другим. Нет, не то чтобы в нем теперь пахло мегакоктейлем из всех напитков ада, а другим… В окончательных непонятках генерал сел на лежанке и сдвинул брови. Но всепоглощающая усталость, марево из испытанных чувств, пересилило все остальные желание. Да и по здравому рассудку, чего ему было рыпаться теперь?..

Алан возлег обратно, сетуя только на то, что пить стало нечего. Прошло неопределенное количество времени, когда он уловил, что он тихо покашливает, чувствуя в горле дискомфорт. Внутри стало очень неприятно. Алан вынужден был подняться, потому ему не доставало воздуха.

— Черт, еще задохнуться тут не хватало, — буркнул он, недовольный.

Он сидел долго и упорно, просто стараясь дышать. Отключаться из-за такого расклада уж никак не входило в его планы, в которых, по сути, было отныне все расписано.

Мелькнул почти час, и генерал гордыни начал привыкать к новой атмосфере, однако в горле все еще першило, когда он заметил, что под его дверь с щекотанием лезет что-то мелкое. Толстенькая мокрица наконец протиснула свое вибрирующее тельце в покои генерала. Она нагло подползла к дивану и, взобравшись по ноге Алана, уселась на его колене. Едва она хотела что-то пропищать, как оказалась раздавленной мощным хлопком его ладони. Алан без брезгливости вытер руку о кожаные штаны.

Сообщение! Да пошли вы все.

В этой комнате голос прекрасной Дианы остался неуслышанным.

Алан недовольно положил руки под шею, размышляя, какому идиоту он понадобился в такой момент и почему нельзя было зайти так и сказать, что ему пора на расправу к Самуилу. В победе Князя он все еще не сомневался, как не сомневаются в доказанной равнобедренности треугольника.

Глаза Алана заметили, что в комнате что-то двигается. Ему уже добрый час казалось, что кто-то тут шалит, но он списывал это на идиотизм окружающего мира. Теперь воздух явно шевельнулся, он это видел. Генерал прочувствовал, что он не один. Его корпус выдвинулся вперед.

— Кто здесь? — резко спросил он. Но никто не отозвался. Алан было решил, что допился до чертиков и пришла наконец белая горячка, но тут шевеление повторилось. Ноздрей коснулся запах женских духов. Причем очень странный. Алан назвал бы его не иначе как обжигающая роза. В аду таких он не вдыхал.

Генерал вскочил с места и развел руки, намереваясь не дать невидимке уйти, но поймать женщину и прижать к стене. Он и сам не понял, почему им овладело это желание, видимо, страсти сегодняшнего дня были слишком насыщены для одной в поле души.

— Выйди, — приказал он грубо.

На вызов была обязанность отвечать. Мгновение и в воздухе показалось длинное платье, но, не успев прорисоваться, силой воли исчезло снова. Аромат духов усилился, опьяняя своей яркостью. Алан рванул к неясной фигуре, ощущая близость живого тела. Ему показалось, что он почти схватил ее за руку, но силуэт резво переместился в другое место и через миг вихрем полетел прочь, едва прихлопнув дверью и так не показав своего лица.

Алан, взбудораженный, хотел броситься за ней, заставить появиться и, нет, не обидеть, но сделать так, чтобы она рассказала, кто такая и откуда взялась. Но тут у самой двери он увидел, как что-то упало, звякнув о камни пола.

Генерал гордыни подошел и, нагнувшись, поднял маленький кулончик на тонкой золотой цепочке. В его руке оказалось крошечное рубиновое сердечко.

Он ничего не понял. Но украшение ошеломило его и рассказало больше, чем возможные ответы на все вопросы. Алан поднес кулон к глазам и, обняв пальцами, прижал его к своему подкольчужнику, не находя, куда спрятать.

На архангельской скале царило безмолвие. Михаил лежал в окружении братьев. Агнесс нежно гладила его волосы и смотрела в глаза. Слова были больше не нужны. Даже слишком много было сказано. А они просто хотели быть вместе. Он просто желал причастности близких.

Михаил глядел то на Агнесс, то на лица братьев. То его веки утомленно закрывались и он отдыхал, сберегая силы. Его сердце мерно билось, состояние стабилизировалось. Лишь иногда, как мелкая дрожь, грудь теребил беззвучный кашель.