Тайна архангела. Книга 2

Рафаил вернулся из ада, принеся логичные для всех вести: Самуил его послал. Агнесс промолчала, узнав о выдумке Михаила. Теперь архангел лекарей дежурил около старшего брата, ловя любое изменение его самочувствия. Пускай Михаилу оставалась лишь короткая жизнь смертного, неизвестно, часы или дни, но Ральф хотел, чтобы брат состарился рядом с ними.

Агнесс чувствовала, как ее сердце бьется рядом с сердцем Михаила. Они были снова вместе и близкие, как обрученные друг с другом. В его груди было еще столько всего, чтобы передать ей, и Агнесс слушала складывающиеся в его душе стихи. Как и архангелы, чудилось, тоже слышали эти прикровенные фразы.

За жизнь я бьюсь и умираю,

Последним вздохом на губах

Свою победу посвящаю

Тому, Кто смог развеять страх.

Кто сердце собственное вынул

И на алтарь его принес,

Кто мир погрязший не покинул

И сжалился сиротских слез.

О да, теперь я угасаю,

Такой был яркою свечей

И в миг последний умоляю:

Храни восточной их звездой.

Я за людей отдал все силы,

Отдал их тем, кого люблю.

Объятьем рук Иеремила

Тебя молю, Тебя прошу:

Прости меня, не прав я коли.

Один Безгрешен, Совершен,

Не угасишь моей Ты боли:

Я выбрал своей последний день.

Ты умер и воскрес,

Как Солнце.

А я умру — настанет ночь.

Струится кровь из ребер молча,

Не в силах Рафаил помочь.

Я жертву приношу для мира,

Как сделал это Ты тогда.

Одной любовью Уриила

Спасаю смертные тела.

Они ведь Тела Твоего частицы,

Они есть Ты, и Ты — они.

Как больно и тоскливо мне…

От жизни вечной отказаться,

Предав себя кромешной тьме.

Не видеть света и печали,

Не зреть ни лета, ни зимы,

Не слышать Гавриила песни,

Не знать, что без меня они.

Мне тяжело, хотя архангел,

Верней, теперь уже им был.

Твоею силой напоен,

Сраженный в бое павший ангел,

Ее слезами умилен.

Как не хотел я быть когда ли

Причиной слез ее. Сейчас

Она рыдает безутешно:

Разбилось сердце, как алмаз.

Я счастлив видеть братьев рядом,

Молитвы, подвиги их рук,

Иегудиила, Салфиила,

Варахиила сердца стук.

И счастлив я познать до смерти:

Открыла в жизни у себя

Свою потаенную дверцу,

Она впустила внутрь меня.

О, как хочу я быть спокоен,

Надеясь, что ее судьбой

Благословенье станет Духа,

Чтоб Землю защищать собой.

Я верю, что теперь по силе

Ей сатану сдержать в аду:

Атаку страшную отбила,

Восторжествует битву не одну.

Как буду я скучать, родная,

Твоей улыбки, нежных рук.

Я не смогу с тобой обняться,

Мой самый сокровенный друг.

Не плачь, тебя я умоляю,

И, братья верные, прошу:

Улыбки ваши осветите,

Когда от вас я ухожу.

Ее рука глаза закроет

Мои, и станет мир печаль.

В бою за жизнь убитый воин,

Как, Боже, дара жизни жаль.

Казался так недосягаем

Я для тебя. Теперь тону

В своей я крови, задыхаюсь.

Тебя, Агнесс, всех вас люблю.

И сном протяжным бездну тени

Вкушу, не чувствуя себя.

Не вечно быть душе в забвенье,

Прейдет и небо и земля.

Настанет воскресенье мертвых,

Средь рая искр и новых волн

Восстану я тогда со всеми,

Вдохну я царства мир и звон.

Средь новых лиц, героев новых,

Я обрету тогда покой

Средь вас,

Тот самый павший воин,

У ваших ног воссядет он.

Не буду ангел я,

Адама не назовусь тогда сыном.

Лишь только, души, без обмана

Примите брата снова в дом.

Дождитесь, сердцем не сгорая,

Любите, помните: любил

Ваш брат. Сейчас от вас уходит,

Вам предан духом Михаил.

Я знаю, что она дождется.

Я знаю, братья будут ждать,

Улыбка девичья вернется

Ко мне в тот день.

Тогда опять блаженством будет

Больше боли

Всех вас средь праздника обнять.

Но в нависшей тишине, в кажущемся безмолвии, уже нарастало бурление, излияниями Михаила созревал и лопался семенами бунт. И было слышно, как в душах присутствующих, в их сердцах шумит молитва, шуршат слова. Михаил чувствовал, что мысли обращены к нему, а сердца неотступно ходатайствуют перед Богом.

И слова Агнесс прозвучали в нем, отзываясь на его прощальную песню:

— Нет, ты постой! Не надо боле,

Я так тебя не отпущу,

Я знаю, что все в Божьей воле,

Тебя я у Него прошу!

Но ей оставался только усталый ответ Михаила:

— Агнесс, не надо, будь ты стойкой…

Уж закрываются глаза.

Твоей молитве благодарен,

Но эта боль — моя стезя…

Но архангел испытывал теперь всем своим телом, что просьбы братьев все крепче и горячее. И среди шепота мыслей прорвалась в голове пламенная речь Гавриила:

— Постой!

И я теперь вмешаюсь.

Я за тебя сейчас молюсь.

Прости, но мне удержаться,

И мне спокойно не вздохнуть.

Я муза, я не стойкий воин,

Мой плач, как море, напоил

Моих стихов безбрежно волны,

Позволь тебе читать их вечно, Михаил!..

Михаил слышал, что, убедительно слезный, ему вторит голос Иеремиила:

— Ты обожди!

Мой брат любимый!

Ты помнишь, как ты утешал

Меня. Молитвой страстно нежной

Молюсь, чтоб снова к жизни встал!

Чтобы обнял собой планету,

Чтобы вдохнул всем ветрам мощь

Тот, ближе кого в мире нету!

Чтоб Бог расторг бы эту ночь!

И как сходятся с ним слова Уриила:

— О брат, прошу:

Ты подожди минуту!

И ты прости, что я не смог понять.

Да, я, огня у Господа архангел,

Ничто не в силах поменять.

Но я молюсь, как Агни,

Братья, вдруг сможем мы спасти тебя?

Но снова Михаил не оставлял им надежды:

— Быть может, Ур,

Но я не в силах

Терпеть сейчас,

Прости меня…

Молчание Рафаила было струей воды:

— Я ангел исцеленья душ и тела,