Тайна архивариуса сыскной полиции

– Дух, ты здесь? – громко спросил Одоевский.

Стрелка не сдвинулась. Секунда, две, три, десять. Доска молчала. Стучали колеса. Литерный идет быстрее экспрессов, мы будем в столице к утру.

– Похоже, духам не угнаться за поездом, – со смешком заметила княжна.

– Действительно, – согласился с ней Дмитрий. – Жаль, очень жаль. Попробуем чуть позже, а пока… расскажите нам что-нибудь мистическое, тетушка. Уверен, вам есть чем нас развлечь!

Мы отпустили друг друга, Анастасия Алексеевна развела руками. Одоевский поднялся из-за стола и, включив свет, приказал накрыть на стол. Завязался неторопливый разговор, княжна мастерски поддерживала атмосферу светского салона. Наконец, нас пригласили пройти в соседний вагон. Я поднялась на ноги, чтобы идти за всеми, но задержалась у окна.

Голоса стихли.

– Слишком много людей, Мария, – встал за моей спиной Дмитрий. – Думаю, развлечение получится, если мы с вами будем вызывать духов вдвоем.

Я взглянула в глаза его отражению, и на миг мне показалось, что ночь смеется над нами двоими  – так неуловимо похожи были наши лица сейчас.  

– Вы за этим забрали меня с собой? – тихо спросила я. – Развлекаться?

– Я ведь уже говорил – я хочу видеть вас рядом. Время – рассыпанный по полу песок из разбитых часов. Я с той нашей встречи на Рождество хочу узнать… – он замолчал, задумчиво вгляделся в окно.

– Узнать? – повторила я, разворачиваясь к нему.

– Да. Узнать, – чуть улыбнулся царевич. – Как станет кричать ангел.

Я не сдержала дрожь, он наклонился ко мне и губами коснулся моих губ. Я застыла, не в силах пошевелиться, не в силах сопротивляться, не в силах дышать. Поцелуй стал глубоким, и я закрыла глаза, чувствуя, как опора уходит из-под ног, проваливаясь в собственный кошмар.    

Пытка закончилась, он отпустил меня и, подав мне локоть, договорил:

– Я хочу, чтобы вы кричали подо мной.

У меня подогнулись ноги, рваный вздох сорвался с губ, и горячей волной прокатился по телу чудовищный страх. 

– Говорят, реальность всегда проигрывает фантазиям, – с улыбкой заметил Дмитрий. – Не всегда. Ваше возбуждение почти осязаемо, Мария. Оно опьяняет.

Возбуждение? В ушах зашумело, и внутренности скрутило узлом. Я вновь ощутила вкус его поцелуя. Я отвечала на него, я упивалась им и своим ужасом. Он … прав?

– Вы – слаще морфия, – доверительно шепнул мне царевич. – Но это не удивляет. Я всегда это знал.

В глазах потемнело, Дмитрий сделал шаг, вынуждая меня пойти вместе с ним. Скрипнули колеса, поезд начал сбрасывать скорость. Мы шли против хода, и на краткий миг я перестала ощущать собственный вес, цепляясь за мужскую руку, теряя реальность.     

Скрежет железной двери сменился нарочито бодрым стуком женских каблуков. Звук этот заглушил ковер салона – княжна вернулась за мной.

– Идемте же скорее, Мария Михайловна! Вы мне нужны! – вглядываясь в моё лицо, радостно заявила она.

– В чем дело, тетушка? – чуть склонил голову Дмитрий.

– Так ведь дамы не ходят пудрить носики в одиночестве, мой дорогой. Разве ты не знал?

Царевич хмыкнул.

– Незачем пудриться, тетушка. Вы прекрасны без прикрас. Или вы идете на ужин с нами, или отправляетесь отдыхать до утра.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Мужчины, – она закатила глаза. – Только бы командовать.

Я отдала должное её выдержке. Большую часть жизни прожив в Европе, ни от кого не завися, она прекрасно держалась, принимая правила царственного племянника.

Анастасия Алексеевна пропустила меня вперед, и боковым зрением я заметила, как напряженно она следила за мной.

Да, она принимала правила. Совсем как я. Потому что выбора нет. Не принять их нельзя.  

За ужином присутствовал медик, я вспомнила его лицо. Но недолго, Дмитрий отправил мужчину спать. Есть не хотелось, не была я привычной трапезничать в первом часу ночи. Царевич снова занял место напротив. Чтобы не поддерживать беседу и, памятуя о рекомендациях доктора, под тяжелым прозрачным взглядом я пила терпкий чай.

Время текло, рассыпалось песком. Глоток черного чая, боль в простуженном горле, и снова рваный вдох.

Нас четверо. Алиса. Болванщик. Мартовский заяц. Соня-мышь. 

Дмитрий чуть улыбнулся, привстал и на глазах у всех заправил мне за ухо выбившуюся прядь волос.

– О чем вы думаете? – он тыльной стороной ладони провел по моей щеке.

Я уронила пустую чашку на белое блюдце. Смех княжны оборвался, Анастасия Алексеевна пальцами вцепилась в белую скатерть, а я ответила, почти подпевая тихой песне колес:

– Глубока ли кроличья нора? 

Царевич прикрыл веки и признался:

– Она бездонна, Алиса. Думаю, именно так и выглядит Ад.

– Что за разговоры к ночи! – воскликнула княжна по-французски.

Она вновь стала центром нашей компании, удивительно удачно выбрав темой разговора модернизацию. И, высказываясь о единственном тракторе на всю губернию, аккуратно вовлекла в беседу племянника.

– А я ведь вспомнил вас, Мария, – наклонился ко мне Толстой.

Я посмотрела на него.