Тайна ассистентки дракона (СИ)

В этот же момент на кресло у прохода села молодая (и задолбавшаяся) мамочка с ребенком. Почти кроха, он рыдал, срываясь на ор, а девушка молча гипнотизировала спинку впереди стоявшего кресла и выглядела так, словно ей совершенно все равно, приземлится ли дракон во Вьюжске.

Кажется, через пару часов к орущему младенцу присоединится еще и Вестейн.

Ребенок сзади принялся методично пинать спинки наших кресел.

Младенец рыдал.

Школьники шуршали бумажками и гоготали.

Проводницы тщетно пытались навести в этом хаосе порядок, но их голоса тонули в общем гвалте.

– К демонам! – не выдержал Вестейн.

Учительница, сидевшая через проход, посмотрела на него с укоризной.

– Я никуда не лечу! Пустите… извините…

Пока я соображала стоит ли мне отправиться вслед за шефом, и если да, то зачем: поддержать или уговаривать, дракон сделал мощный рывок.

Сухарики, печенье и сухофрукты полетели по салону, а Вестейн, не удержавшись на ногах, грохнулся прямо на меня, оказавшись в пугающей близости.

И напрягающей тяжести.

– Поздно, – вздохнула я, чувствуя, как краснею. – Уже летим.

Вестейн был вынужден вернуться на место. Шуша недовольно на меня покосилась – она вообще не любила, когда сверху кто–то падает. Все же в кабине дракона было слишком жарко для шубы, так что подруга разделась, и со стороны казалось, будто в клетке как минимум две шиншиллы.

Долететь до Вьюжска. Долететь до Вьюжска!

Повторить тысячу раз, пока не долетим до Вьюжска!

Я старалась мыслить позитивно, но, надо заметить, во всем этом было мало позитивного. Как назло, будто мироздание надо мной издевалось, нам с Вестейном попался худший рейс из возможных. Вскоре запах от детских лакомств стал нестерпимым.

– Можно я отгрызу ему ухо?! – тихонько рычала Шуша, ибо ей вибрации от пинков по креслу, передавались особенно чувствительно, вся клетка звенела.

Я сделала уже тысячу замечаний матери мальчика с шаловливыми ногами, но ей было плевать.

– Да прекрати ты пинать мое кресло! – не выдержал Вестейн.

– Это же ребенок! Хочет – и пинает! Своих заведи, будешь им указывать! – рявкнула мамаша.

– Хрен тебе! Точно не заведу, вдруг такой же получится?!

Назревала драка. Причем кто ее начнет, я бы не стала говорить с уверенностью. Мамашка кипела праведным возмущением, душа Вестейна требовала отмщения. Думается, Шуша бы незамедлительно бросилась ему на помощь, и вовсе не из уважения к шефу, но, на мое счастье, проводница велела всем сесть и опустить столики, чтобы получить еду.

При слове «еда» Вестейн слегка успокоился, а вот дети на задних рядах оживились.

Вскоре мы получили по нехитрому перекусу: стакану воды и бутерброду, завернутому в толстый слой бумаги. Бутерброд представлял собой кусок батона, отрезанного очень тупым ножом. В этом батоне кто–то заботливо проковырял дырку и сложил туда тонюсенький слайс ветчины, полупрозрачный ломтик огурчика и понурый, видавший в жизни некоторое дерьмо, листик базилика.

Уныло пожевав это чудо полетной кулинарии, шеф снова приуныл. К счастью, к этому я была готова.

– Вот! – Я положила на столик перед ним сверток. – Ешьте!

– Это что? – с подозрением спросил шеф.

– Бутерброд. Тонкий подсушенный хлеб, два ломтика сыра, лист салата, слайс помидора, обжаренная куриная грудка, маслины, сладкий и сливочный соусы. Без масла, соли и перца.

Вестейн удивленно моргнул, я улыбнулась, а Шуша в клетке надулась от гордости. И нам было чем гордиться: испугавшись, что шеф будет снова злой и голодный, Шушанна добыла рецепт его любимого завтрака.

Даже у меня потекли слюнки при виде кулинарного шедевра, хотя я думала, что обойдусь едой, которую предложат. Но от свежего золотистого мяса, купающегося в соусе исходил такой арома–а–ат…

– Буш? – Вестейн сунул мне под нос надкушенный бутерброд.

Дальше все как в тумане. Помню только как вдохнула запах расплавленного сыра и…

– Омномномном. – Я закатила глаза от удовольствия.

Надо было делать два! Или три…

Только Шушанна жевала свои яблоки, неодобрительно на меня поглядывая. В ее маленькой мохнатой голове не умещалось такое. Объесть своего же начальника!

Зато когда убрали мусор, жизнь наладилась: ребенок сзади устал пинать кресла, школьники угомонились, и мы провели восхитительные полчаса в относительном покое. Я смотрела в окошко, где проплывал огромный пушистый лес. Мы еще даже не приблизились к северным землям, но я все равно с восхищением смотрела на природу. Мне бы хотелось повидать мир. За неделю на новой работе я побывала в большем количестве мест, чем за всю жизнь.

– О, святые драконьи покровители… – пробормотал Вестейн.

Девушка с карапузом, что сидела рядом с нами, вдруг расстегнула рубашку и принялась кормить ребенка грудью.

– Что естественно, то не безобразно! – отрезала она, заметив взгляд Вестейна.

Надо заметить, пялился не только он. И если в глазах моего шефа было искреннее удивление, то вот сосед, кажется, не наелся бутербродом и готов был пойти на крайние меры – отбирать еду у грудничка. Во всяком случае, он смотрел на наш ряд так, как я недавно смотрела на бутерброд Вестейна.