Тайна баронета

– За пятнадцать столетий покрылось корочкой льда… – элегически протянул старший из хранителей памяти и, сжав рукой волосы, пытаясь все-таки изобразить из них хвост, вгляделся в приближающийся силуэт, – Возникает смутное чувство, что этого парня я где-то видел… А еще смутное воспоминание, что кто-то обещал давать пояснения по ходу пьесы. Ричард?

Черноволосый полуголый мужчина, негромко фыркнув, потер раненное плечо и, пожав обоими, чуть развел руки в стороны.

– Винсент, каких пояснений ты от меня ждешь? Мне кажется ты, как хранитель памяти, пусть и не мой, должен бы видеть, что меня самого тут еще даже нет! – он вздохнул и, подавая позитивный пример, призывая к длительному ожиданию, не мудрствуя лукаво, уселся прямо на землю, облокачиваясь на собственное колено и подпирая щеку ладонью, – Нам остается только ждать. Хотя могу сказать точно главное – это не я. Я прибуду не пешком.

– А вот Дэйв, должно быть, знает… – в раздумье протянул Эрик и, оглянувшись через плечо на молодого человека, замершего возле присевшего Ричарда в позе телохранителя, вопросительно приподнял брови, – Ведь верно?

Хранитель памяти в ответ хмуро повел плечом и, переведя взгляд куда-то вдаль, недовольно насупился.

– Откуда мне знать, если я не бывал здесь? – пробурчал он и, вздохнув, добавил, – Не гоните лошадей, господин граф. Скоро все узнаете. Вот и ваш неизвестный уже подошел…

Расплывчатый в жаркой дымке силуэт и в самом деле успел уже приблизиться настолько, что рассмотреть его во всех подробностях, включая и черты лица, не составляло более труда.

Винсент, только, было, присевший на землю рядом с Ричардом, медленно поднялся на ноги. На лице его одно за другим, сменяясь с неимоверной быстротой, путаясь, мешаясь друг с другом, замелькали недоумение, неверие, абсолютное поражение, почти страх и, наконец, – крайняя степень ступора.

Татьяна, как раз собиравшаяся о чем-то спросить его, и глядящая, в отличие от спутников, не на подошедшего человека, заметив эту гамму чувств, растерянно заморгала и поторопилась, в свой черед, обратить взор на того, кто явился причиной этого всплеска эмоций.

Выглядел же он, надо сказать прямо, отнюдь не лучшим образом и, наверное, поэтому привлекал внимание. Человеческое несчастье всегда почему-то притягивает взгляды…

Темные, коротко остриженные волосы незнакомца сбились в сплошной колтун и, словно этого было мало, слиплись от крови; рубаха, свободная, когда-то, вероятно, белая, но ныне посеревшая и едва ли не почерневшая от грязи и пыли, со следами земли и крови на ней, была порвана, а мощная грудь, кое-как прикрытая ею, тяжело вздымалась от частого дыхания.

Подошедший вызывал жгучую жалость, желание утешить его, помочь, однако… В большей степени внимание наблюдателей притягивал не этим. Взоры всех их, каждого из них были прикованы к лицу человека, который, шатаясь, словно пьяный, продолжал, кое-как ступая, продвигаться вперед, постепенно огибая холм.

Не взирая на совершенно другую прическу, на следы крови и грязи на лице, на измученный вид, на черты, искаженные гримасой боли и усталости, узнать его было совершенно не трудно. Особенно, если учесть, что сейчас этот же человек стоял рядом, не менее, а то и более ошарашенно вглядываясь в самого себя, и провести сравнение, поискать отличия и толком их не обнаружить, сейчас было отнюдь не затруднительно.

Девушка неуверенно и недоверчиво перевела взгляд на Винсента. Тот стоял, широко распахнув глаза, стиснув руки в кулаки и, приоткрыв рот, явно не находился, что сказать, как характеризовать происходящее.

– Винс… – Эрик, негромко кашлянув, тоже медленно повернулся к своему спутнику, – Но ведь это…

– Я вижу, Эрик, – ответ хранителя памяти прозвучал резко и, нахмурившись, он отвел глаза, – Я вижу, но… но я не помню… Не могу вспомнить, чтобы я… Черт побери, я себя вообще таким не помню! Это и правда шестой век?.. – он глянул на Ричарда; лицо его было растерянно.

Оборотень, тихонько вздохнув, без видимой охоты поднялся на ноги. Сидеть на земле ему было не в пример удобнее, чем стоять, не взирая на понимание, что просидеть вот так на протяжении всего брожения по его воспоминаниям, не удастся, поэтому в глазах его на миг мелькнуло недовольство.

– Правда, – буркнул он и, нахмурившись в сторону Винсента из прошлого, еще раз потер раненое плечо, – Не будет же Дэйв без моего ведома нас мотать по всей линии времени. Ну… надеюсь, по крайней мере.

– Не будет… – хранитель памяти, вопреки собеседнику как раз вновь опустившийся на землю, обхватил голову руками, – Черт побери, у меня голова пухнет! Как я…

– Здравствуй, Венсен.

Тихий голос, неожиданно прозвучавший в этой пустоши, среди безмолвия, прерываемого лишь тяжелым дыханием раненого, упорно шагающего куда-то вперед, заставил пришельцев прервать беседу и все-таки обратить более пристальное внимание на происходящее.

– А это кто еще такой?..