Тайна без точки

Он уезжал в мае. Родители, редко видевшие сына в последнее время, не слишком приставали с поучениями и расспросами. Сидели рядом, разговаривали ни о чем, наблюдали за повзрослевшим сыном. Вадим словно чувствовал свою вину перед родителями — из-за того, что им приходится ждать его, волноваться, из-за того, что не послушал отца. Он был внимателен и ласков. «Уже тогда я предчувствовал, что вижу его в последний раз», — пишет Ярослав Бубнив.

Потом он еще позвонил из Видяево, порадовал родителей известием, что ему присвоили звание старшего лейтенанта, сказал, что у них начинаются трехдневные учения…

Когда случилась трагедия, родители хранили тайну от дочери-десятиклассницы. «Что с вами? На вас лица нет! И телевизор по ночам смотрите…» — спросила Таня. Им пришлось рассказать правду. Теперь они дежурили у экрана телевизора втроем. И вскоре приняли решение отправляться на место трагедии. Ярослав Степанович вылетел самолетом. Зинаида Михайловна осталась на работе, она — начальник городского управления здравоохранения.

В Видяево Ярослав Степанович поселился в квартире Вадима, мало с кем встречался, ждал, когда достанут тела. Он сразу понял, что сына больше нет…

Эхо событий

Ярослав Степанович ненадолго пережил своего сына, он умер от сердечной недостаточности. После смерти мужа Зинаида Михайловна ушла с работы и уехала вместе с Таней в Санкт-Петербург.

— Каждый год накануне годовщины и после нее болею по месяцу, — рассказывала она. — И все вспоминаю, вспоминаю сына маленьким. Ведь была у нас возможность не идти в армию, у Вадика в 10 лет было сотрясение мозга, могли же оформить эту запись, тем более, что у меня были возможности. Нет, мы наоборот, вырвали эту запись из медицинской карты, он так мечтал о море… Покинули меня мои мужчины…

Татьяна закончила юридический факультет Южно-Уральского университета и работает юристом в одной из питерских государственных учреждений. «Мне очень тяжело вспоминать это время, — пишет Татьяна. — Я потеряла очень важного человека для себя, мне больно об этом вспоминать, и думать.»

Алексей Коркин

Вскоре после «Курских» событий я получила письмо от Светланы Ивановны Коркиной, матери Алеши. Она пишет, что он… поседел на дне. Таким она увидела его на опознании. А было ему 19. Это случилось в те дни (или часы), когда он был жив…

Алеша с таким восторгом писал о море: «… красота редкостная, что просто неописуемо! И море! И волны! И пена у носа и по бортам корабля, и берег, еле виднеющийся вдали. И голубая вода!»

Прошел только месяц после того письма, и Алеша навек остался в этой голубизне. Только на дне вода черна. И мать почернела от горя. «С гибелью Алеши я потеряла все самое дорогое, что у меня было, — пишет она. — Не думала, что и жить-то буду… Но вот живу…»

Каким он был, Алеша? О нем рассказать и легко, и трудно. Трудно потому что его судьба, как две капли воды похожа на судьбы других мальчишек с этой подводной лодки — своей чистотой, своей искренностью, чуткостью и добротой! Как будто собрали их всех воедино… Как будто они были слишком хороши для этого мира…

Алеша рос настоящим непоседой — быстрым, подвижным, сообразительным. Но если делом занят — глубокая сосредоточенность выдавала в нем натуру незаурядную. Алешу любили все, кто его знал. «Вот все думаю, — пишет Светлана Коркина, — перебираю в памяти. Ну что я представляла в свои 19 лет? Что хорошего успела сделать? Что о жизни поняла? Да ничего. А он — успел! Много успел! Много памяти хорошей о себе оставили!»

Алеша Коркин — это такой живчик, у которого все на ходу, все на лету. Тогда он жил по-настоящему, когда все надо было успеть, когда он всем нужен был. Была в нем какая-то особая чуткость, когда ребята шли за помощью и советом.

А то, бывало, усядутся с мамой рядышком на диване и говорят-говорят… Вдруг защемит у Светланы сердце — откуда у несмышленыша такое глубинное понимание жизни? Отчего такая мудрость сердца? Отчего он такой не по годам взрослый?