Тайна Безымянной высоты. 10-я армия в Московской и Курской битвах. От Серебряных Прудов до Рославля.

Но немцы, по точному замечанию одного бывшего белогвардейца, который пришел в те дни с германской армией на родину, никогда не умели обращаться с покоренными ими народами. И произошло то, что произошло. От народа, по их прогнозам, ненавидевшего большевизм, колхозы и советскую власть, а также Сталина, германская армия получила такую войну, такую лютую ненависть, преодолеть которую они уже так и не смогли. Ни ответной жестокостью. Ни попыткой сохранить колхозы и подобие самоуправления. Ни введением института полицейских сил из числа местного населения.

Отцов и братьев, потерявших своих родных на виселицах, остановить было уже нельзя. Руководство партизанскими отрядами, а впоследствии и соединениями, всячески разжигало эту народную ненависть к врагу. Немцы, как правило, не брали партизан в плен. А если захватывали, то в живых оставляли недолго. И партизаны пленных не брали. А полицаев, которые отличались особо рьяным служением «новому порядку», растягивали на березах.

Была такая партизанская казнь. Заводили к земле верхушки двух берез, стоящих одна от другой на расстоянии десятка метров, привязывали к ним короткие веревки, концы – к ногам приговоренного, и одновременно отпускали…

Но с Крукотом посчитались по-другому. Зимой Крукот исчез. Ездил, ездил на своей лошадке, подаренной ему благодарными господами немцами за заслуги перед германской армией, собирал по деревням дань. У кого гуся, у кого овцу со двора, у кого бочонок меда. Присматривал за своим народом, видимо уже всерьез глядя на жителей деревень околотка как на своих данников, высматривал, вынюхивал. А тут вдруг пропал.

Нашли весной в овраге возле деревни Буда. Тело Крукота было объедено мышами, истлело. Но хорошо было видно, как он умер. Горло перерезано до позвонков. Неподалеку валялась коса, на пятке обмотанная тряпками. Бельгийскую винтовку, которую своему верному псу вручили немцы, косинеры забирать не стали, она лежала рядом. Не спасла его заграничная винтовочка от руки земляков.

А вот еще одна история. Произошла она в те дни, когда Киров был захвачен авангардом 10-й армии. Но надо рассказать и о предыстории, чтобы сама история была полной.

Летом 1941-го из деревни Новая Куйбышевского района двадцать пять мужиков ушли на фронт. Призвали их одновременно. Попали все в одну роту. Под Вязьму. В октябре немцы начали наступление. Из двадцати пяти девять в конце октября пришли домой. Остальные – кто погиб, кто попал в плен, кто ушел с командирами к Можайску и Малоярославцу. А эти поплутали по лесам, поголодали, побегали от немецких патрулей и, наконец, пришли домой.

В январе 1942-го один из них, Тимошенков, ушел к Кирову.

Двое – в лес, к партизанам.

Трое остались на печке.

Остальные подались в полицию. Один стал помощником старосты деревни.

Как только 10-я армия взяла Киров, слух о том, что Красная армия разбила немцев под Москвой, захватила Киров и уже подошла к границам Куйбышевского района, разлетелся по всем деревням. Сразу начали создаваться партизанские отряды. Активизировались те, которые появились раньше, осенью – зимой 1941-го.

В лесах в окрестностях райцентра Мокрое и железнодорожной станции Бетлица действовали два отряда – Хатожский и Ветмицкий. Вскоре после того, как разнеслась весть о взятии Кирова, образовался Мокровский.

В Мокровском отряде было много молодежи. Это сказалось на характере первых операций. Партизаны думали, что после взятия Кирова наши войска начнут наступление дальше на запад. Западнее лежали райцентры Спас-Деменск, Мокрое и Бытошь. Первые два ныне относятся к Калужской области. Третий – к Брянской. Но, как мы уже знаем, 330-я стрелковая дивизия свою задачу выполнила и укрепляла оборону Кирова, чтобы не повторить «славу» гарнизона города Людинова и не оказаться выбитой со своих позиций первой же контратакой противника. Мокровский отряд ничего этого не знал, Красную армию ждали со дня на день. За лесом в стороне Кирова гремело. Казалось, что канонада приближается, что наши войска вот-вот освободят и эту местность. Решили помочь своим, ударив по немцам с тыла.

И вот в один из дней Мокровский отряд выбил из райцентра полицейский гарнизон, захватил ключевые позиции, закрепился у дорог. Партизаны овладели райцентром и начали ждать прихода наших войск.

Но шли дни, а войска не появлялись. Канонада все так же гремела вдалеке на востоке – за долами, за лесами…

Отряд был небольшой, около двадцати человек. Продержались партизаны около десяти дней. И из райцентра их выбили.

На церковной колокольне партизаны установили пулемет. Он и прикрывал уход отряда из Мокрого.

Отряд распался. Часть людей ушла к Кирову. Другая, во главе с комиссаром Волковым, – в Раменный лес. Третья группа разошлась по домам.

Но вскоре и они ушли в лес. Терпеть «новый порядок» оказалось невыносимо.