Тайна бумажных бабочек

— Ну нет, что вы, ваша светлость, — я стеснительно улыбнулась и замахала на него руками, — куда мне. Я ни за что в жизни не смогу быстро отличить тракененскую лошадь от меноранской, хотя, конечно, запросто узнаю аппалузу или марвари, ну и белоснежного липпицианца ни с кем не спутаю…а так — где мне…А что вы так на меня смотрите? Что-то не так?

— Пастушок, значит, — сквозь зубы процедил герцог, обращаясь явно не ко мне и не к Лео, который украдкой показал мне большой палец, мол, здорово!

— Всё в порядке, ваша светлость? — переспросила я на всякий случай, так как герцог, нахохлившись, сидел в кресле и явно не собирался никуда уходить.

— Разумеется, — наконец-то очнулся лорд Себастьян и осмотрел на меня уже иначе, более оценивающе, что ли, — мне кажется, Глория, у вас есть все шансы привлечь внимание Филиппа. Только слишком не умничайте: мужчины этого, знаете ли, не любят.

— Так мы не решили, — влез Лео, — мы будем пускать сплетню, что у тебя с Лори интрижка или не будем? Мне кажется — надо. Тогда, кстати, и Филипп не так решительно будет лезть ей под юбку — тебя поостережётся.

— А вот это аргумент, — кивнул герцог и внимательно посмотрел на меня, — ну что, Глория, станете моей любовницей?

Я подавилась воздухом и скромно уточнила:

— На словах, я надеюсь?

— А так — не интересуетесь? — хмыкнул герцог, окидывая меня взглядом с чисто мужским интересом, — не нравлюсь?

— Нравитесь, — честно ответила я, — но мы на работе: и вы, и я.

— Жаль, — неожиданно прокомментировал герцог и весело мне подмигнул, — но пока я постараюсь за вами очень натурально ухаживать, чтобы ни у кого не возникло сомнений в том, что между нами что-то есть. Вы какие цветы предпочитаете?

— Цветы? — глупо переспросила я, растерявшись, — не знаю…

— Ну какие цветы вам обычно дарят? — уточнил герцог, словно я с первого раза не поняла. Проблема была в том, что мне никогда не дарили цветов. Никто.

— Никаких не дарят, — буркнула в ответ, почему-то страшно расстроившись, даже сама не поняла, почему: что мне с тех цветов, когда у меня даже дома-то своего по сути дела нет…

— В смысле — не дарят? — искренне не понял герцог и вопросительно приподнял брови, — девушкам всегда дарят цветы, это общеизвестный факт, не морочьте мне голову!

— Ну вот всем дарят, а мне нет, — сердито проворчала я и почувствовала, что вдруг почему-то стало не просто обидно, а слёзы подступили совсем-совсем близко, чего я не позволяла себе уже очень давно, — и как-то моя жизнь не становится от этого менее насыщенной. Давайте лучше обсудим наши дальнейшие действия.

— Давайте, — как-то растерянно ответил лорд Себастьян и переглянулся с нахмурившимся призраком, — а какие цветы вам самой нравятся, Глория? Безотносительно ко всему — просто так…

— Ну что вы прицепились ко мне с этими цветами, я не понимаю, — слёзы обиды всё-таки прорвались и искорками повисли на ресницах, — никакие не нравятся, и отстаньте от меня!

— Простите, — повинился герцог, кажется, даже искренне, — я не хотел никаким образом огорчить вас, милая Глория!

— Вот и не огорчайте, — успокаивалась, негромко проговорила я, глубоко вдыхая и задерживая дыхание по одной хиньской методике, которой обучил меня шеф, — налейте лучше чаю…

Тут во дворе послышался какой-то невнятный шум, и я, за неимением ещё не прибывших экономки и дворецкого, выскочила на крыльцо, честно выполняя долг хозяйки поместья. Картина, которую я там застала, повергла меня в состояние абсолютного изумления. Несколько дюжих парней старательно сгружали с двух телег мебель. И в этом не было бы ничего удивительного, если бы все предметы не были странного, совершенно фееричного розового цвета.

— Простите, — вежливо обратилась я к самому крупногабаритному мужику, безошибочно опознав в нём главу внезапно объявившихся грузчиков, — а это вы кому привезли?

— Мисс Глория вы будете? — прогудел он таким глубоким басом, что я восхищённо вздохнула и молча кивнула, — тогда вам, стало быть, и привезли. В лучшем виде доставили красоту невозможную…

При этих словах мужик нежно похлопал лопатообразной ладонью розовый бок комода, словно приласкал поросёнка. Откормленного такого, приземистого, с четырьмя позолоченными копытцами. Я молча таращилась на заполонившие двор диванчики, банкетки, кресла, комоды и шкафчики и мечтала об одном: вот сейчас я закрою глаза, а потом открою — и ничего этого здесь уже не будет.

Я крепко зажмурилась, но когда через пару минут робко приоткрыла один глаз, то убедилась, что розовый кошмар, увы, никуда не делся.

— Простите, — снова решилась я побеспокоить бородатого руководителя грузчиков, — а не подскажете, кто прислал мне эту…ммм…чудесную мебель?

— Так его величество же, король Чарльз, да продлят боги его дни и царствование, и прислал, — прогудел бородач и с умилением взглянул на аккуратно сгружаемый с телеги апофеоз розового сумасшествия в отдельно взятом дворе — огромную круглую кровать всё того же жизнерадостного поросячьего цвета.

— Понятно, — кивнула я, хотя понятно, естественно, не было, — его величество невероятно добр и внимателен, верно?