Тайна бумажных бабочек

— Зря мы это придумали, — невесело улыбнулся герцог, — вряд ли мои ухаживания придутся ей по вкусу, если только из вежливости.

— Поздно, — ехидно сообщил призрак, — я уже поделился этой информацией с дворцовыми привидениями, разумеется, по страшному секрету. Так что все призраки летней королевской резиденции уже в курсе. Кстати, они тоже мне рассказали кое-что любопытное… про тебя и королеву…

— Демоны! — выругался герцог, — в этом замке можно скрыть хоть что-то?

— Не уверен, — честно ответил Лео, немного подумав, — кстати, я в курсе, что королева тебя опоила…Если бы это было не так, я бы тебя к Лори на пушечный выстрел не подпустил бы. В общем, Себастьян, ложись спать, а с утра начинай ухаживать за девочкой…только осторожно, не спугни…

— «Ложись» — это хорошо, — устало усмехнулся герцог, — знать бы ещё, где выделенная мне хозяйкой комната.

— Я провожу, — охотно откликнулся призрак, и Себастьян сквозь снова навалившуюся усталость подумал: с чего это вредное привидение согласилось исполнять роль лакея, — я для этого, в общем-то, и пришёл.

— Спасибо, — кивнул герцог и вслед за слегка светящимся в темноте призраком вышел из кабинета и прошёл по коридору. Лео остановился перед дверью в комнату и сообщил:

— Ключ в замке, дальше сам разберёшься. Магией только не пользуйся — фон пока нестабильный. Доброй ночи…

— Доброй, — откликнулся Себастьян, открывая дверь и безуспешно пытаясь зажечь свет. Потом махнул рукой и на ощупь добрался до кровати, смутный силуэт которой виднелся в темноте. Постель оказалась какой-то странной формы — герцогу показалось, что она круглая — но усталость взяла своё, и Себастьян, последним усилием воли скинув сапоги, рухнул в мягкие перинные объятия.

Нахальный солнечный луч удобно устроился на кончике аристократического герцогского носа, а его такой же шустрый приятель коварно подбирался к закрытым пока глазам с густыми тёмными ресницами. Будить мужчину солнечным хулиганам было жалко: они прекрасно видели тени усталости под глазами и даже во сне твёрдо сжатые губы. Но искушение было слишком велико, и один из лучиков осторожно переполз на веко, попрыгал там, пощекотал и довольно отскочил, когда ресницы спящего дрогнули.

Герцог Себастьян повернулся на другой бок и подгрёб под себя подушку: большую и пушистую, обтянутую чем-то вроде меха с коротким ворсом. Очень милая и уютная штука, но вот цвет слегка портил дело. Такого ядрёного розового оттенка солнечные зайчики ещё никогда не видели, а потому с удовольствием резвились на мягком розовом чуде, ожидая, пока человек проснётся.

Себастьян, не открывая глаз, попробовал сообразить, чем закончился вчерашний вечер, и поморщился, вспомнив о своём приступе никому не нужной откровенности. И зачем он заговорил на эту непростую тему? Да к тому же с кем: с призраком ловеласа и постельного хулигана Лео Бэркфаста! Итак…он пил, беседовал с мёртвым уже почти сто лет бароном о гримасах своей личной жизни, потом призрак давал ему советы, как ухаживать за Лори…Нда…нельзя столько работать, ему жизненно необходим отдых. Вот как только, так сразу.

Осталось распутать это дело с фаворитками Филиппа, разобраться, какая мерзавка подсунула королеве зелье, а ему самому — заколдованную иголку, помочь Хью отловить его неуловимого некроманта…В общем, начать и кончить. Отдых ему будет только сниться.

Кстати о сне — Лори, судя по всему, выделила ему очень неплохие покои: во всяком случае, кровать здесь — выше всяких похвал. Удобная, в меру мягкая, большая: даже герцогу с его ростом на ней было не тесно. Так бы и лежал…но, как подсказывает печальный опыт, всласть поваляться ему никто не даст: наверняка уже в ближайшее время кто-нибудь постучит, и день закрутится по новой…

Себастьян со стоном сел на кровати и открыл глаза.

— Какой натуралистичный кошмар, — уважительно сказал он в пространство и снова упал на подушки, плотно зажмурившись, — и какой удивительный сон — как наяву всё.

Но не успел он снова провалиться в сладкую дрёму, чтобы окончательно проснуться уже в привычном кабинете, где он так чудесно задремал вчера вечером, как за окном послышался сначала стук копыт и невнятный разговор, потом быстрые шаги по лестнице и наконец звук распахнувшейся двери. Себастьян, мечтая урвать ещё хотя бы минутку сна, решил, что откроет глаза только когда другого варианта не останется. Но повисшая в комнате тишина не была логичной: ведь раз кто-то распахнул дверь в комнату, этот кто-то уже должен был хоть что-то сказать, верно? Но было подозрительно тихо, и Себастьян с мученическим вздохом приоткрыл глаз.

В дверях стоял Хью и с непередаваемым выражением лица осматривал комнату, в которой находился герцог.

— Креативно, — осторожно кашлянув, наконец проговорил лорд Хьюберт, с исследовательским интересом рассматривая толстобокий розовый комод с позолоченными ножками, на котором вольготно расположился чёрный камзол Себастьяна, — необычно и, я бы даже сказал, смело. Давно нужно было бросить вызов этим замшелым традициям! Кто сказал, что розовый цвет — это не по-мужски? На плаху этого ретрограда, верно, Себастьян?