Тайна Черного дома

Размышляя о том кладе, Лука представлял его каким-то громадным сокровищем. Оно и в сундуке-то, наверное, не уместится, это, должно быть, целая золотая ниша. И если бы сукин сын Турукин владел такими сокровищами, за каким хреном ему спекулировать почками и половыми железами? Это же рискованно! А тут живи и в ус не дуй…

Своими соображениями Лука поделился с Никифоровым, который казался ему мужиком здравым, логичным, способным с холодной головой разобраться, что к чему.

— Да, я все понял… — раздумчиво проговорил Никифоров, глядя на молодые березки, которые только что распустились и вместе с синевою воздуха создавали по-настоящему праздничный вид — благостный, почти святой. И женщины во все это удивительно вписывались! А что им, собственно: покой, тишина, родные мужики рядом — курорт продолжается. А то, что Лука с Никифоровым немного суетятся, нервничают, так это же обычное мужское состояние.

— Это хорошо, что ты понял… — вздохнул Лука.

— Давай все-таки ночью съездим туда, а, Лукаш? Договоримся заранее, чтобы таксист там остановился, как будто мотор заглох. А ты в это время попробуешь врубиться…

— А что, давай. Кто возражает? У Кадушкина отпросимся.

Дело в том, что с «территории» разрешалось выходить одному Никифорову, поскольку из окружения Турукина его никто не знал.

— Тогда я махну туда сегодня же — на разведку. Все как следует обдумаю и доложусь тебе…

«Доложусь…» — отпечаток, конечно, службы долгой.

Съездил он, как и планировал, и вернулся. И ничего хорошего с собой не привез! Обстановка вокруг Черного дома была подозрительной. Почти в открытую крутились парни рядом — то, что раньше называлось «розовые лица, револьвер желт».

Презрев благоразумие, Никифоров поднялся к своему наблюдательному пункту на чердаке. Но и там все изменилось, как он выразился, в «хреновую сторону». Дверь на чердак оказалась металлической, мошной — от какой-то, по-видимому, специальной фирмы. И в двери — глазок!

— Я даже думаю, Лукаш, у них там в удобных местах стоят видеокамеры, которые все секут…

— Да что они могут сечь! Ты уж окончательно-то с ума не сходи, Петрович!..

— Напрасно сомневаешься! Я о таких штуках слышал. Видеокамеры подсоединены к компьютеру с хорошей памятью, в которой данные на физиономии — твою, Натальину, возможно, Нелькину. Память эта, само собой, мощная, в нее наверняка можно ввести лица всех, кто проходит мимо Черного дома. Прошел второй раз — сигнал бедствия… для того, кто прошел!

— Ну ты даешь, Петрович! А жильцы?

— Жильцы легко вычисляются, берутся на промокашку и все, они не в счет. А вот мы с тобой да плюс кадушкинские «гении»…

Лука задумался.

— Все равно, Петрович, надо проскочить там на какой-нибудь нейтральной машине — на такси, например. Пусть даже без остановки!..

Теперь уж, конечно, без остановки. Но они ведь могут и такси засечь, а потом…

— Ну ты уж в эти-то, в детективные фильмы не играй! — Лука встал, прошелся по веранде. — Турукин и его рвань нормальные советские бандюги и всего предусмотреть не могут.

Потом они объяснились с Кадушкиным и поехали. Машину взяли заранее — на всякий случай загородную. Проехали неторопливо мимо Черного дома, потом для конспирации минут пятнадцать простояли около «Интуриста». В холл Никифоров прошел по своему удостоверению, потолкался какое-то время возле киосков, и они уехали. Вышли на том же месте и вернулись домой последней электричкой, как и было рассчитано.

Получилось, в общем, все абсолютно чисто, хотя и без всякого результата. Лука ничего не почуял…

И вот теперь он шел к телефону и не знал, признаваться Кадушкину в неудаче или не стоит. «Нет, надо послать все к такой-то матери, Натальей рисковать не буду!» Но тут же ему вспомнился тот сильный, пронзительный запах. Этот дух был нисколько не слабей, чем в пещере. И если б Турукин имел это… Но об этом он уже думал не раз.

Лука взял трубку и сказал:

— Доброе утро! Хотя это и не совсем так…

— А в чем дело?

— В общем, надо все сворачивать. Результат у меня получился отрицательный. Точнее, не получился положительным, как я рассчитывал, хотя в принципе, возможно, что все на месте. Просто сомнений прибавилось…

— Я все это уже понял, дорогой Лука Васильевич!

Не надо задавать после этого вопросов, не надо признаваться в собственной слабости. Но Лука не выдержал:

— Каким же, извините, образом?

— Был случай, Лука Васильевич, на Петропавловской крепости не выстрелила пушка, и царь потребовал объяснений. Ему ответили подданные, что для этого были сотни причин. И первая из них — вышел порох…

— К чему вы это?..

— Чтобы узнать о результате ваших похождений, были сотни способов. Один из них — таксист, который был моим человеком. Моим, как вы изволили выразиться, «гением»!

«Невероятно!» — воскликнул про себя Лука, но промолчал, заставил себя сдержаться от эмоций. А Маэстро продолжал:

— Должен вас поставить в известность, что теперь от нас с вами ничего не зависит. Я потратил слишком много сил и задействовал немало средств, поэтому не могу остановиться! И вам не позволю!..

Лука молчал, ожидая окончательного вердикта.