Тайна Черного дома

— Это к лучшему. Как говорится: меньше будешь знать, крепче будешь спать!

Он не понимал, откуда у него мог появиться этот не свойственный ему тон.

— Да нет, я их не оставлю просто так… — негромко проговорил «пациент».

«И я их не оставлю просто так! — подумал Лука. — Возможно, дружище, мы с тобой еще друг другу пригодимся…»

Мысли его прервал голос Никифорова. Лука выбежал из комнаты ему навстречу.

— Куда струмент переть, барин? — улыбаясь, спросил Никифоров.

— Достал?..

— А то!

Они направились к черной лестнице, откуда был ход на чердак.

— Может, помочь? — спросил Никифоров, опустив кирку и лом на ступеньку.

Тут только Лука сообразил, что на чердаке они были с Кадушкиным почему-то только вдвоем. «Впрочем, какое мое дело…» Но он не успел ответить другу. В люк высунулась голова Маэстро.

— Спасибо, Николай Петрович, за инструмент. Мы тут управимся…

А сзади уже стоял Генри.

И Лука знал, как тот быстро умеет выхватывать пистолет.

Ни слова не говоря, он взял лом и кирку, которые были еще в земле, словно горячие от работы, и, поднявшись на несколько ступеней вверх, протянул их Кадушкину. Тот легко взял из его рук тяжелые инструменты, втянул в отверстие люка.

— Генри, прошу остаться здесь!

— Да, экселенц!

Когда они подошли к стене, Лука нерешительно спросил:

— Неужели… вы им не доверяете? И моему Никифорову тоже?

— Знаете, Лука Васильевич, что в Святом Писании сказано? «Не искушай!» Поэтому, прошу вас, берите-ка лом. И вот по этому камешку — огонь!

Лука ударил, но лом едва лишь поцарапал кирпич, соскочив в сторону. Он уже давно замечал, что с включенным приборчиком мускулы его делались безвольными, вялыми. Собравшись, он ударил еще раз. Приподнял лом снова и опустил.

— Да что с вами, Лука Васильевич?!

— Все в золото ушло!

— А там оно есть?

— Очень много! И еще что-то…

— Что же еще? Может быть, бриллианты? Лука задумался. Нет, когда они откопали в Крыму Алмаз, не пахло ничем, кроме золота.

— Бриллиантов там нет…

— Слушайте, сатана! Вы меня пугаете! А ну-ка, дайте сюда агрегат!

Глава пятнадцатая. У ПОРОГА ТАЙНЫ. ПОСЛЕДНИЙ АККОРД

Кирпич закрошился и запросил пощады. Странно было видеть этого лощеного господина с лицом, испачканным вековой московской пылью, здоровенного, ловкого, который каждый грамм своего веса умел вложить в могучий удар. И подумалось Луке, что он, как булгаковский Воланд, все может и все умеет сам. А помощники его на самом деле вовсе не помощники, а лишь свита полушутов.

Маэстро ударил еще раз, и тяжелый наконечник кирки прорвал в стене бесформенную черную дыру. Чернота бросилась в глаза резко, она хлынула из отверстия, словно старое, застоявшееся вино. Но Кадушкину не свойственны были подобные романтические ассоциации. Он ударил еще, и от краев дыры отвалилось сразу несколько кирпичей.

— Да светите же, мать вашу так!.. — ярился Маэстро.

Лука направил в дыру густой луч заграничного фонарика, и снова показалось ему, будто что-то вырвалось, вылетело оттуда. А когда заглянул туда, понял, что была это душа человеческая, сидевшая до сих пор взаперти. И тут понял он, отчего запах, исходивший отсюда, был таким необычным — с нежным, трепещущим, желтым отливом. В крохотном заложенном кирпичном пространстве на ларе из могучих дубовых досок сидел… мертвец, облаченный в полную форму морского офицера царской армии. В руке его, точнее, в том, что осталось от нее, был зажат со взведенным курком пистолет. Пустые глазницы из-под небольшого по тогдашней моде козырька уставились прямо на Луку. Словно человек этот заранее знал, где окажется отверстие и откуда будет направлен на него взгляд. Мертвец, высохший, как египетская мумия, сидел, поджав ноги, поскольку вытянуть их ему просто не хватило места. От этого он казался особенно жалким и в то же время страшным.

— Господи, помилуй! — промолвил Маэстро. — Какая безнравственная смерть!..

Произнеся этот вердикт, Кадушкин словно снял с них обоих некое тайное заклятие и в несколько ударов порушил эту искусственную стену, подняв густые клубы жирной вековой пыли. Фонарик буквально померк в руках у Луки.

— Кажется, финита! — изрек Маэстро и, шагнув к безумному убийце, вырвал из его руки пистолет.

Пистолет оказался в руке у Кадушкина вместе с засохшей кистью, он отбросил ее в сторону, а потом и столкнул самого мертвеца. Тот упал, загремев костями, и сразу стал чем-то бесформенным — наподобие кучи мятого тряпья. Маэстро взглянул на Луку.

— Спокойствие, мой друг!..

— Не сказать, чтобы это было просто…

— Послужили бы вы с мое в иностранном легионе… не того бы насмотрелись!.. — Маэстро протянул Луке пистолет с перламутровой инкрустацией на рукоятке. — Возьмите — прекрасное оружие и память какая! Патроны подходящие достать трудновато, но все в наших силах…

Пересилив себя, Лука неловко сунул пистолет в карман и отметил про себя, что Кадушкин назначил себя тут полным хозяином, а добычу считает исключительно своей. «Ну что ж, наверное, так, в сущности, и есть…»