Тайна Черного дома

— Сам не знаю, как получается. То не выходит, не выходит, а то вдруг получится. Не могу понять закономерности…

— Пену гонишь, поц. Все ты знаешь! Лука в ответ недоуменно пожал плечами.

— Значит, тренировки что-то дают? Помогают?

— Сперва вроде помогали…

— Ну-ну… и где то рыжавье спрятано?

— Что-что?

— Золото где?

— Ну… как тебе объяснить? На Немецком кладбище…

— Какой тебя хрен туда занес?

— У меня же там родители. Короче, где клад, я покажу.

— Точно знаешь?..

Лука умышленно колебнулся, но чуть-чуть — в самую меру.

— Точно…

— Ну, если врешь, падла!..

— Я помню, где… пахло…

— Пахло?! — Турукин откинулся в кресле, возбужденно глядя на Луку. — Пахло, значит!

— Чем ты рискуешь, Толик? Найду — откуплюсь. Не найду, все вернется на круги своя…

Турукин задумался на минуту, потом щелкнул пальцами, подзывая к себе Гогу и Мальчика.

— Гога и ты, паскуда, Мальчик, да плюс Кацап. Надеюсь, от вас троих он не уйдет? — Артист кивнул на Луку.

Гога в ответ только усмехнулся.

— Сегодня и поедете. Чего металлу зря лежать?

Лука молча кивнул, соглашаясь. Турукин взял крест, любуясь, покачал его на ладони.

— Хорош! Золотишко… надо же! Ну, я тебя натренирую, Лучков. Будешь у меня искать, как охотничья собака вальдшнепов. И сам внакладе не останешься.

На лестнице, в полном соответствии со своим планом, Лука рухнул на ступеньки. И чтобы все было натурально, пролетел почти всю лестницу, сбил по пути Мальчика и в самом деле основательно расшибся. После чего сделал вид, что потерял сознание.

— Ты что это, блин, чудишь? — спрашивал Турукин, стоя над его постелью. Спрашивал презрительно, но без злобы.

— Передергался, нервы, наверное… Ладно, отложим до завтра. Но чтобы к завтрему был на ногах! — Турукин перевел властный взгляд на Рауфа.

Таким образом, для подготовительной работы с Никифоровым Наталья получила еще сутки. Пусть хоть отдастся ему, подумал Лука. Нет, лучше без этого…

* * *

Когда бандиты ушли, Лука подманил пальцем Рауфа и проговорил едва слышно, почти шепотом:

— Мне надо проболеть еще один день…

— Ты чего это, голос потерял? — усмехнувшись, спросил Рауф. Он был заметно взволнован от визита сюда самого Артиста, который не удостаивал его обычно своим вниманием. — Ты и вправду теперь отсюда уйдешь?

— Да, Рауф. Но завтра мне еще рано. Помоги мне протянуть до послезавтра.

Рауф пропустил его слова мимо ушей.

— Как же ты уйдешь? Расскажи…

— Выкуп дам. Но завтра он еще не будет готов…

— Помоги и мне, слушай. Я тебе отплачу!

— Я тебя вытащу отсюда, Рауф. Но сначала я должен уйти один.

— Нет, дорогой. Или вдвоем, или…

— Тогда — никто. Ты этого хочешь?

— Я Толику скажу!

— Не советую!

И наверное, так тяжел в этот момент был взгляд у Луки, что Рауф не сразу смог ему что-либо ответить. Потом спросил:

— И что же ты мне сделаешь?

Лука сказал первое, что пришло на ум:

— Я тебя убью.

Смелых, отчаянных людей хватает и среди жителей Кавказа. Как показали недавние войны, их немало. Но Рауф был не таким. Около полугода назад он потерял себя. А стать смелым назад — не получается. Хотя об этом написано много художественной литературы.

Рауф очень ясно представил, как один из амбалов бьет его — все по печени и по печени. Пока она не превращается в кровавый кисель. Артист в это время чистит свои ногти, а Лука стоит рядом и всем своим видом говорит: «Я же тебя предупреждал!» Конечно, не обязательно, чтобы это случилось. Но ведь и не исключено…

Рауф начал понимать, что Лука зачем-то нужен главарю этого дома, иначе бы с ним не церемонились. Значит, у того есть шанс спастись. И он обещал ему, Рауфу, помочь. Надежда, понятно, слабая. Но, видимо, не напрасно говорят, что надежда умирает последней. Рауф быстро поднялся.

— Ты куда? — голос у Луки был тревожным. — Надо мне — вот куда! Укол тебе сделаю, температуру до сорока нагоню…

— Пока не надо, до завтра подождем. Но к завтрашнему вечеру я должен быть в полудохлом состоянии.

— Все равно пойду. Не хочу я сейчас быть с тобою рядом, батоно Лука…

* * *

На следующий день Турукин снова стоял над его кроватью.

— Долго бюллетенить собираешься?

Лука попробовал встать, заранее зная, что ничего из этого не получится. Его повело, и он, не удержав равновесия, рухнул возле кровати на пол.

— Рауф! Рауф, мать твою…

Через минуту в дверях появился Рауф, которому было велено сидеть у себя.

— Подними. Что это с ним?

— Нервы…

Сердце у Луки бешено колотилось. «Что это он мне такое впаял? — с испугом подумал он. — Вот уж воистину — услужливый дурак опаснее врага…»

— Доктор, посудину дай. Тошнит… — с трудом выговорил он и едва дождался тазика. Это была обычная реакция его организма на высокую температуру или стресс. Рауф с профессиональным интересом наблюдал теперь этот клинический случай. А Луку продолжало выворачивать.

— В общем, так… — проговорил Турукин тоном врача, ставящего диагноз. — Завтра — крайний срок!

Ослабевший Лука лежал поверх одеяла мокрый, как мышь.

— В таком состоянии не найду…

— Не найдешь — не обессудь!