Тайна Черной пирамиды

Рябов щелкнул пальцами в тонких кожаных перчатках, и слуга подал футляр с орудиями смерти. Владимир лишь вскользь взглянул на них: два дорогих пистолета, в черной обтянутой бархатом коробочке, со всем прилагающимся: включая запал, порох и свинцовые ядрышки пуль. Волков кивнул и возложил дальнейшее решение всех формальностей на плечи своего секунданта, который тут же с напыщенностью павлина принялся что-то объяснять Рябову и Смолину.

Сам же Владимир отошел в сторону к привязанным лошадям, и посмотрел вдаль лесной дороги, туда, где возле старой церкви одиноко стоял Юсупов и смотрел на вершины деревьев. Павел выглядел грустным и потерянным. Волков попытался понять, о чем он сейчас думает, но это у него не получилось. Возможно, Павел думал о задетой чести, возможно, о жажде мести или о чем-то другом, а возможно, он просто ждал возвышения солнца над вершинами деревьев.

«Ты всегда был романтиком, — мысленно обратился Владимир к другу. — Возможно, и сейчас тебя посещают подобные мысли».

Но, увидев повернувшееся в его сторону лицо былого товарища, а нынче соперника, Волков отверг эту мысль. Лицо Павла выглядело бледным, а в глазах бушевало волнение. Друзья встретились взглядами, несколько секунд это продолжалось. Владимир смотрел испытующе, а Павел как-то растерянно, будто сомневаясь в чем-то, но вдруг его взгляд изменился, в нем блеснула искра негодования и даже решимости, после чего его брови сошлись, и Юсупов вновь отвернулся. Владимир же опустил голову и в сердцах сплюнул.

— Господа, я надеюсь, что вы готовы?! — вдруг прозвучал голос графа Рябова. — Признаться честно я не испытываю никакого энтузиазма задерживаться на этом мрачном зябком месте дольше необходимого.

— Я готов! — первым вызвался Павел, направившись к секундантам, которые закончили обсуждения.

Владимир тоже последовал его примеру и подошел к Мартину и остальным.

— Стреляться будете в глубине кладбища, — неожиданно сказал граф.

— Почему? — удивился испанец.

— Так удобнее! — усмехнулся Смолин. — Сразу закопаем тело!

— Смотри, чтобы я потом тебя там не закопал! — гаркнул Мартин.

Смолина передернуло, он схватился за эфес сабли, лицо наполнилось гневом, но испанец лишь расхохотался тому и гусар сдержался, несмотря на свой офицерский мундир.

— Тем не менее, мой дорогой друг прав, — произнес граф. — В глубине кладбища нас никто не увидит.

— На кладбище, так на кладбище, — сказал Владимир, делая вид, что рассматривает какой-то булыжник на дороге, перекатывая его кончиком трости.

Все согласились и двинулись вглубь кладбища, мимо старых покосившихся деревянных крестов и иногда попадающихся каменных надгробий, покрытых мхом. Дорога вдоль памятников смерти тоже оказалась вся поросшая травой: видимо, кладбище не пользовалось популярностью у местных, и давно было заброшено, как и старая церковь возле дороги.

Удалившись на достаточное расстояние вглубь, так что лишь старые кресты церкви виднелись в тумане, а вокруг ничего кроме надгробий невозможно было разобрать, заговорщики решили, что самое место. Юсупов скинул пальто, под которым оказалась лишь белая, развевающаяся на ветру рубаха и остановился, ожидая Владимира. Волков посмотрел на него, затем на графа, усмехнулся и отбросил трость, после чего медленно и демонстративно стянул перчатки, откинул их тоже, снял плащ и, повесив его на крест, произнес:

— Я готов!

— Мы рады, — фыркнул Смолин.

— Стреляться будете с девяти шагов, как и условились, — произнес граф. — Прошу вас, возьмите пистолеты.

Владимир и Павел протянули руки к черному бархатному футляру, который держал Смолин, и взяли оружие.

— Это конечно формальность, — продолжил граф. — Но я все же вынужден спросить вас об этом, господа. Вы оба продемонстрировали нам готовность драться, показав тем самым свою смелость и желание платить по долгам чести. Господа, возможно, вам стоить объясниться друг перед другом и не доводить все до кровопролития, если это успокоит ваши души?

— Я готов! — тут же заявил Владимир.

Граф скривил рожу и взглянул на Юсупова. Павел же посмотрел прямо на Владимира, в его взгляде читалось сомнение, но уже в следующую секунду он вновь сомкнул бровь и выдохнул:

— Я считаю, что никакое объяснение не устроит меня так, как твоя кровь, Владимир!

— Глупец, ты ведь все не так понял.

— Довольно! Я видел все собственными глазами…

— Твои глаза показали тебе лишь участников, а не их мотивы!

— Помимо глаз у меня еще есть и слух, и разум, которые тоже стали свидетелями того, что ты волочился за Аней! — закричал Павел.

— Ты не прав, друг!

— Тогда оставим это на совести пули, и пусть слепой случай решит, кто из нас прав!

— Я не хочу тебя убивать, — с грустью, произнес Владимир.

— Но тебе придется это сделать, поскольку если ты промахнешься, то будь уверен, я не упущу своего шанса! — решительно сказал Павел, сверкнув глазами.

— Господа, но мы еще не решили, кому выпадет этот счастливый случай стрелять первым! — напомнил граф и извлек из кармана серебряную монету. — Бросим же жребий.

— Орел! — выдохнул Павел.

— Решка, — произнес Владимир, поскольку ничего другого у него не оставалось.