Тайна Черной пирамиды

— Ну и стара же твоя кляча, приятель, — обратился Орлов к извозчику. — Я уж думал, она по дороге душу отдаст.

— Правы вы, барин. Уже сколько лет мы с ней по дорогам катаемся. Одна кормилица у меня…

— Кормил бы свою кормилицу лучше, — заметил Алексей с видом знатока. — Небось, резвее бы бегала.

— Ладно, езжай, — сказал Владимир и кинул извозчику монету. — Держи, лошадке на сахар.

— Спасибо, барин, — поймав монету, поблагодарил извозчик.

— Пошли, — сказал Владимир Алексею и двинулся к дверям трактира, сверху над которыми висела раскачивающаяся деревянная вывеска на европейский манер, с надписью: «У Гофмана».

Друзья вошли в трактир. Внутри оказалось шумно и накурено. Играли музыканты, и пахло спиртным. Большинство столов были заняты. Не успели друзья пройти в зал, как к ним тут же подбежал хозяин заведения — невысокий, в меру упитанный, с маленькими бегающими глазками.

— Владимир Михайлович, несказанно рад вашему возвращению, — залебезил хозяин. — Желаете отужинать? Или изволите пройти в свой номер?

— Нет, Ганс, — сказал Владимир. — Мы с другом желаем отужинать. Сопроводи нас за приличный столик и прикажи подать бутылочку «Мадам Клико» и что-нибудь на закуску.

— Сию минуту, — поклонился Ганс. — Пройдемте.

Хозяин повел друзей по залу мимо весело отдыхающей публики. Подойдя к одному из столиков, за которым развалившись спал какой-то пьяный мужик, Ганс остановился и кивнул стоящим неподалеку официантам.

«Явно простой городской без чина и звания, — отметил про себя Владимир. — Наверняка ремесленник?!»

Два подошедших официанта бесцеремонно схватили мужика под руки и потащили его к выходу.

— Прошу господа, садитесь, — произнес Ганс, смахивая крошки со стола. — Это наш лучший столик.

— Что-то я сомневаюсь, — осматриваясь, хмыкнул Орлов.

— Ганс, пройдоха, ты наверняка нам лукавишь, но я думаю, что он нам подойдет, — сказал Владимир и, скинув на стул свой плащ, уселся за стол.

— Я бы не посмел обманывать вас, Владимир Михайлович.

— Охотно верю… Где там наше шампанское?

— Сию минуту, — сказал Ганс и, отвесив поклон, удалился.

— Это и есть тот самый Гофман? — кивая в сторону уходящего хозяина заведения, спросил Алексей.

— Скорее его сын или внук, — ответил Владимир. — Но он мне нравится, услужливый малый.

— То есть лизоблюд, как и все иноземцы, старающиеся урвать кусочек у России-матушки, — сказал Алексей.

— Да ты суров, мой друг. Что же это ты всех европейцев под одну гребенку равняешь?

— Я не про всех, я только про тех, что устроились у нас, обзавелись хозяйством и сосут соки из земли русской, а сами только и наговаривают на Государя Императора и Империю, когда мы там, на Кавказе, за них кровь проливаем. Зря только их Петр в Россию позавозил.

— Не сочти за оскорбление, Алексей, но ты в корне не прав, — улыбнулся Владимир. — Среди тех, кого, как ты выразился, позавозил Петр, оказались и весьма полезные для России люди. Россия преобразилась и заняла почетное место в мире, какое ей и следует занимать. И думаю, что те иностранцы, которые сейчас живут в России, болеют за Императора, нашего батюшку, ничуть не меньше тебя.

— Братец, надеюсь, что Европа не вскружила тебе голову, и ты не стал вольнодумцем?!

— Уверю тебя, нет, — равнодушно ответил Владимир. — Конечно, мои взгляды поменялись, и я склонен считать, что крепостных нужно освободить. Но признаюсь тебе честно, поскольку я порочный человек, я этого делать не собираюсь. Как и всякий дворянин, по природе своей я алчен и грешен, и поэтому хочу получать причитающуюся мне от них выгоду.

— Ну, брат, мы еще не выпили, а ты уже так разоткровенничался!

— Да нет, просто я честен с самим собой, мой друг, — сказал Владимир. — И поэтому, я хочу быть честным и с тобой.

— А вот и шампанское, — сказал подошедший хозяин трактира. В руках он держал поднос, на котором в ведерке со льдом стояла запотевшая бутылка с игристым, а рядом два фужера и закуски.

Алексей потер ладони.

— Приступим, — сказал он. — Наливай, да поживее.

— Сию минуту, — любезно произнес Гофман и поспешил наполнить фужеры.

— Ну, брат, выпьем за твое возвращение, надеюсь, оно будет веселым, — сказал Алексей.

— Я постараюсь, чтобы оно всем запомнилось надолго, — чокаясь бокалом, сказал Владимир, не придавая значения весу этих слов.

И друзья выпили.

— Господа, довольны? — спросил Ганс.

— Да, — сказал Алексей. — Через полчаса принесешь вторую. Понял?!

— Конечно, — поклонился хозяин трактира, собираясь удалиться.

— Постой, Ганс, — остановил трактирщика Владимир. — Скажи, давно твои предки живут в России?

— Уже третье поколение моя семья держит здесь этот трактир, — ответил Ганс.

— И наверняка, ты предан короне и отечеству и не замышляешь зла государю?

Хозяин трактира побледнел, несколько столиков неподалеку смолкли.

— Странные вопросы вы задаете, барин, конечно же, я предан отечеству!

— Да это я так, пошутил, Ганс, — улыбнулся Владимир. — Я ни на минуту не сомневался в твоей преданности. Просто кое-что хотел доказать своему другу. Можешь быть свободен.

Ганс с облегчением вздохнул.

— Да ну вас, барин, — сказал он. — Ну и шутки вы изволите шутить.