Тайна чёрной «Волги»

— Как вариант, — пожал плечами Валерий, не особо веря в такое развитие событий. — Но в подобных случаях проще не кашу варить, а бутербродов настрогать, быстро перекусить и бежать на автобус. Так что, я думаю, она не торопилась. Впечатление такое, будто она спокойно все заранее приготовила, села завтракать, но была вынуждена резко уйти.

— Куда? — спросил Эдик, выглянув из-за кухонных занавесок подобно кукушке в часах.

— Хороший вопрос, — задумался Камышев, оглядывая горницу в поисках хоть каких-нибудь любопытных деталей. — Так быстро куда-то собраться можно только в экстренных случаях. Когда что-то произошло. Или, к примеру, милиция приезжала.

— Но это не наш случай, — понимающе кивнул Апшилава. — Кроме нас у нее никто не должен был появиться, это дело черной «Волги».

— Именно, — сказал Валерий, внезапно почувствовав смутное беспокойство.

Ощущение было таким, как когда ты сидишь в засаде и вслушиваешься в каждый шорох, каждое дуновение ветерка и в каждый звук, даже отдаленно напоминающий человеческий голос. А потом в глаза ему бросилось пятно крови, маслянисто поблескивающее под столом.

Камышев наклонился, внимательно вглядываясь в красную густую субстанцию, потом протянул руку, макнул палец. Поднес к носу, принюхался и облегченно выдохнул.

— Варенье, — сказал он, показывая измазанный палец Эдику. — Пролила на пол и не вытерла. Что опять же говорит нам о ее невероятной спешке. Пойдем-ка соседей опросим.

Следователи вышли во двор, и только там Камышев смог почувствовать облегчение от одолевающей его внутри тревоги. Очень странно было такое чувствовать, учитывая, что в свои двадцать восемь лет Валерий успел походить под пулями, задерживая с коллегами весьма опасных бандитов. А тут — пустая половина частного дома, где проживала явно одинокая девушка, и вдруг непонятное давящее чувство…

— Не вы ли это, Клавдия Макаровна? — усмехнувшись, Камышев спросил у вьющейся вокруг его ног черной кошки, на морде которой слегка выделялось подсохшее красное пятнышко.

Хвостатая живность напомнила ему ту самую старушку из соседнего дома в Калинине, о которой ходили слухи, будто она ведьма и перекидывается в кошку. Глупости, конечно же, но среди соседей Валерия весьма устойчивые. Настолько, что даже сам следователь привык порой шутить на эту тему.

— Что? — повернулся к нему Апшилава.

— Не обращай внимания, это я вслух думаю, — махнул рукой Валерий, а потом увидел, что у их бежевой «шестерки» стоит какой-то ребенок, закутанный в тряпки… Подойдя поближе, он понял, что ошибся. За ребенка он принял маленькую сгорбившуюся старушку в черной шали.

Она что-то живо рассказывала Матвеичу, который вышел из машины и пытался успокоить явно взволнованную пенсионерку. Та активно жестикулировала, и бедный водитель постепенно отступал как пехотинец от танка. Заметив Валерия с Эдиком, он заметно обрадовался и замахал им руками.

— Вот начальство, к ним обращайтесь, гражданка, — проговорил он с видимым облегчением и расслабился, переключив внимание старушки на следователей.

Пенсионерка в черной шали повернулась, сверкнув яркими для столь пожилого человека зелеными глазами, и у Камышева бешено застучало сердце — на подбородке бабульки виднелось темно-красное пятно. Он споткнулся, тут же бросив взгляд под ноги, и не увидел черную кошку, которая до этого неотступно следовала за ним.

«Попрошу потом у Антонова отпуск, — подумал он. — А то уже мерещиться начинает всякое…»

— Здравствуйте, — сказал он уже вслух, раскрывая служебное удостоверение. — Старший лейтенант Валерий Камышев, милиция. А это — лейтенант Эдуард Апшилава.

— Ох, ребятушки, — запричитала старушка, блеснув слезами в зеленых глазах. — Беда приключилась. Галенька наша, соседка, девочка, пропала!

— Рассказывайте, — отрывисто произнес Камышев, сопоставив слова пенсионерки со странной картиной в жилище Ветровой.

— Вот буквально недавно выскочила она из дому, — принялась частить пожилая женщина, — да с криком, с криком. Как будто режут ее.

— За ней кто-то гнался? — нахмурился Валерий, подавая знак Матвеичу настроить рацию, чтобы в случае чего дать ориентировку постовым и патрульным.

— Никто не гнался, — уверенно помотала головой старушка. — В доме у нее что-то загремело, она выскочила с криком — мол, нашла она меня спустя десять лет! А кто она — непонятно. Я ее спросила даже, потому что цветы прополоть как раз выходила: Галечка, говорю, кто нашел-то? А она бормочет что-то непонятное… И бегом, и бегом!

— И куда она побежала? — уточнил Камышев. — Как давно?

— Да вот с четверть часа назад, — протянула старушка. — У меня телефона-то нету, чтобы вам позвонить, а тут вы и сами, смотрю, подъехали. Ноги-то еле ходят, но выскочила почти сразу…

— Куда? — перебил ее калининский следователь.

— А вон туда, в начало улицы, к перекрестку, — старушка показала рукой в ту сторону, откуда приехали милиционеры. — И там ее «воронок» поджидал.

— Какой еще «воронок»? — опешил сбитый с толку Валерий.

— Машина черная, большая, — пояснила пенсионерка.

— «Волга», мать ее! — по-русски выругался Апшилава.