Тайна дела No 963

В подъезде старинного дома, "изготовления 1901 года", на счастье, не оказалось света, и я мог без стыда провести Алекса на второй этаж мимо ужасной стены, в выбоинах и рыжих потеках, оставшихся от прошлогодней катастрофы, когда прорвало трубу с горячей водой, да так и не отремонтированной нашими коммунальными службами, хотя, признаюсь честно, использовал даже свое служебное положение, чтоб надавить на деятелей из райисполкома. Но воз и ныне там...

Подсвечивая блеклым огоньком разумовской зажигалки, мы поднялись на третий этаж, и дверь открыла Натали. Она немного растерялась, обнаружив рядом со мной незнакомца в светло-голубом, отлично сшитом костюме и в ослепительно белой рубашке с темно-вишневым строгим галстуком.

- Это мистер Разумовский, - представил я гостя жене, и Алекс как-то просто, без неловкости, обычно возникающей в таких случаях, искренне поцеловал руку Натали и сказал:

- Алекс Разумовский. Я рад, что у Олега такая прелестная жена.

- Ты мне не порть, не порть жену, - возмутился я.

- Испортить, Олег, можно лишь то, что плохо. Хорошее - никогда не портится.

Мы вошли в кабинет с высоким венецианским окном, выходившим на горком партии; я шутил, что живу под недремным оком комиссии партконтроля (окно гляделось прямо в кабинет председателя комиссии, крепкого, серьезного мужика по имени Владимир Ильич, и он однажды спас меня от разгрома, который пытался учинить другой партбосс). Алекс осматривался, впитывая новую для него обстановку, ведь вещи - лучший компас по запутанным лабиринтам человеческой души.

Наташка унеслась на кухню, а я без лишних слов полез в бар. Бутылка "Ахтамар", хранившаяся давным-давно, показалась мне самым подходящим напитком.

- Можешь не беспокоиться, - сказал Алекс. - Я не пью.

- Вообще? - удивился я, помня, как лихо расправлялся Алекс с напитками, когда мы встречались в Лондоне.

- Видишь ли, Олег, увлекся я конным спортом. Всерьез. В Киев приехал состязаться.

- Погоди, погоди, ты собираешься выступать на Кубке? - дошло до меня. Я вспомнил, что завтра на трассе за Выставкой, в районе Феофании, начинаются международные состязания. Но в конях я разбирался слабо и потому аккредитовал не себя, а Гришу Каневского. Тихого, пожилого репортера, работавшего в моем отделе на договоре.

- Верно. Надеюсь, ты придешь?

- Теперь-то уж без сомнения, хоть в этом виде спорта - полный профан.

- Там особых знаний не требуется, это - скачка по пересеченной местности с преодолением препятствий. У вас тут есть кое-что интересное, во всяком случае, в Англии помнят, что именно в Киеве принцесса Анна едва не сломала себе голову на чемпионате Европы. Герцог Эдинбургский, ее отец и муж королевы, когда заходила речь о Киеве, возводил глаза к небу и непременно говорил: "Там супер-трасса, каких больше нет в мире. Кто там победит, тот может быть спокоен даже за олимпийские скачки". Вот и я хочу победить, - с нажимом произнес последние слова Алекс Разумовский.

- Не собираешься ли ты на Игры в Сеул?

- Собираюсь, - просто ответил Алекс. - Хочу видеть Игры, потянуло на старости лет. Как сказала одна близкая подруга: "Вы, сэр, ищете раскаленные уголья в костре, где помимо пепла - ничего". Но... словом, я доказал ей, что она искренне заблуждается, и потому я прощаю ей этот выпад. - Алекс снова рассмеялся, порывисто взял меня за руку и крепко (ого силища-то какая!) сжал. Мне передалось его возбуждение, его идущая из души чистая и незамутненная радость - радость встречи.

- Значит, мы увидимся еще и в Сеуле, я собираюсь на Игры.

- Олег, да это просто чудесно! Никогда бы не подумал, что так разволнуюсь здесь, в Киеве, городе, где я никогда не был, но он уже стал мне родным...

Вошла Натали с полным подносом.

- За встречу! - произнес я.

- За встречу! - повторил Алекс Разумовский и пригубил пузатый бокальчик с коньяком, и сразу же отставил его подальше, давая этим понять, что на сегодня вполне достаточно. - Мой конь не переносит малейшего запаха спиртного. Я тоже с некоторых пор не люблю себя, когда от меня несет спиртным. Но, милая Натали, вы позволите так обращаться к вам? Спасибо! Сразу оговорюсь, что в анахореты записываться даже нынче не собираюсь. Просто всему свое время, не так ли?

- Конечно, Алекс. Вы разрешите мне обращаться к вам по имени? - в тон ему спросила Натали.

- Буду счастлив.