Тайна детской скрипки (СИ)

Татьяна Ренсинк Голубки воркуют 3 — Тайна детской скрипки

Глава — Вступление

Прекрасные хлопоты в ожидании малыша и с переездом в новый дом сопровождали Петра и Иону в их совместном жизненном путешествии. Как голубки, воркуя день и ночь, они каждый день встречали пониманием, что их светлые чувства лишь умножались.

Счастье… Отрада… Чудесные планы… Всё радовало, как и неожиданный приезд гостей из России, кем оказались их давний друг офицер Никитин Никита Сергеевич и его возлюбленная княжна Мария Хилкова. Теперь она являлась его супругой, они были счастливы вместе, но жить в России, как оказалось, было уже невозможно…

Марию Хилкову перестали принимать в обществе, все вокруг от неё отвернулись из-за предателя-отца, сосланного на каторгу за свои деяния. В Швеции же, куда приехала с супругом, ещё жила её сестра и мать. Потому именно здесь влюблённая пара теперь видела своё будущее, навестив и Петра Аминова с Ионой…

Сама Иона начала посещать дом Хилковых незадолго до приезда Марии для изучения шведского языка. Сестра Марии — Ольга — помогала ей в этом, благодаря чему девушки сдружились ещё больше. Только в самом начале им пришлось всё же отложить уроки из-за случившейся беды…

Беременность Ионы неожиданно для всех прервалась спустя месяц…

Как ни было больно, как доктор ни успокаивал, уверяя, что это происходит часто, а в их случае, после всех принятых не по своей воле опасных снадобий, выжить ребёнку в утробе было просто невозможно.

Доктор уверял, что в следующий раз получится родить малыша без проблем, но всё равно боль потери терзала душу и Ионы, и Петра. Оба страдали, оба продолжали держаться вместе, любить и верить в будущее, и ещё через месяц оказалось, что Иона снова носит под сердцем малыша.

Новое счастье, а вместе с ним опасения пережить новую потерю не покидало обоих любящих. Держась друг друга, они продолжали хранить любовь и надежду на счастье от рождения долгожданного ребёнка, как ждали и их родители, искренне переживая вместе и поддерживая…

Тем временем Пётр начал давать уроки полицейским, гвардейцам, которые желали возрасти в своей службе и приобрести навыки умения вести расследования, видеть то, чего обычно люди не замечают. Но даже занятый этими уроками, которые давал в своём особняке, Пётр не упускал из вида любимую.

Она то гуляла в саду с родителями, то вышивала или читала в библиотеке, дверь в которую была сделана из стекла, что помогало любящим супругам наблюдать друг за другом, украдкой посылая воздушные поцелуи, пока в соседнем зале проходил урок или же Пётр был занят бумажной работой.

И, всё же, долгожданный день настал, как ни жил в душе страх, что может горе случится вновь. Только начала погода радовать теплом, весна подарила великую радость… Медленно подступившие с утра схватки увеличивались, к вечеру позволив разрешиться рождением сына…

Всё, казалось, теперь чудесно, но, как только ребёнка приложили к материнской груди, принимавший роды врач заметил неладное… Врачом был как раз друг их семьи, Валентин Блом, но именно потому ему оказалось сложнее всего сообщить неприятную весть о младенце.

Осмотрев мальчика ещё раз, его тело, ротик внутри, Валентин сказал:

— Малыш здоров и будет жить до ста, будет умным и всё у него будет прекрасно, а маленькая ошибочка, которая обнаружилась, будет исправлена, обещаю…

Пётр и Иона, принявшая сына вновь в свои объятия, смотрели молча… Они боялись сказать слово, боялись услышать что-то ужасное, но врач всё же пояснил:

— У Вашего сына не успело зарасти мягкое нёбо… Это не столь страшно. Дырочка не столь большая, но из-за неё ребёнку будет невозможно есть из груди… Я учился у зубного врача Ле Мониса. Он такие операции делал не раз, и я смогу. Если не доверитесь мне, то можно поехать во Францию, к Ле Монису.

— Мягкое нёбо? — переспросил Пётр. — Как не успело?

— Что с моим мальчиком? — сразу стала Иона плакать, прижимая младенца к груди, но Валентин попытался вновь успокаивать, нежно улыбнувшись им:

— Я не знаю, почему не успело зарасти. Бывает, такое случается. Бывает и хуже, бывает, губы не успеют срастись и открыто тогда не только мягкое нёбо, но и твёрдое. Это легко исправить, уверяю. Таких людей не мало, и они живут, счастливы, умны и дальше здоровы… Я всё сделаю, но он должен немного подрасти.

— Операция? — пытался более стойко выносить такие новости Пётр, сев рядом с любимой на постели и обняв её. — Доверимся доктору, милая… Он, действительно, один из лучших и учился у лучших врачей.

— Да, конечно, но как же так? — всё равно плакала она, жалостливо глядя на сына. — За что ему-то это всё?… Он же ещё такой невинный! Почему именно у него? Почему он?