Тайна детской скрипки (СИ)

Иона смотрела на малыша, а боль в душе не давала успокоиться. Слёзы лились… Принимать подобное никак не хотелось, а понимать, почему именно её ребёнку выпала доля получить подобный порок, — тем более. В таком состоянии, как бы кто что ни говорил, как бы ни пытался успокоить, поддержать, Иона провела шесть недель, каждый день из которых только и плакала, только и страдала…

Видеть, как из-за открытого мягкого нёба сыну невозможно было пить из груди, сложно приходилось и Петру. Однако Валентин, как и опытная няня, которую наняли сразу по его рекомендации, с лёгкостью применили иной способ кормления…

В небольшую глиняную бутылку с вытянутым носиком, как рожок, наливали разбавленное тёплое коровье молоко и таким образом потихоньку вливали в ротик малыша, пока тот не подрос, пока не стали давать иной прикорм в виде каши…

Так приходилось пока ждать, когда Валентин сможет провести операцию, чтобы ребёнок выжил. По его словам вводить малышу любое наркотическое средство, чтобы усыпить для хирургического вмешательства, было не менее опасно для жизни…

Глава 1

— Нашему малышу скоро два года, — вздохнула Иона тем утром, когда стояла у окна. — Валентин говорил, что с двух лет сможет сделать операцию…

Она смотрела на ясное весеннее небо, где яркое солнце поднималось, согревая всё вокруг и будто подзывая радоваться этому новому пробуждению. Пролетевшая пара голубей заставила Иону взглянуть с удивлением…

Обняв возлюбленную вокруг талии, Пётр поцеловал в плечи и улыбнулся:

— Это добрый знак, видишь?

— Всего лишь совпадение, — снова вздохнула его любимая.

— Раньше это не было совпадением. Ты потеряла веру? Ты ведь счастлива с нашим малышом, нашим Павлушей, — насторожился он снова, чувствуя, что боль в милой с годами так и не угасла.

— Наш Паулус, — улыбнулась с любовью она. — Он растёт красивым, умным, здоровым. Он даже не простывает, что удивительно! Ведь у таких детей чаще простуда, воспаление уха… Только всё равно тревожно… Наш малыш пока не говорит ничего.

— Ещё скажет, — повернул любимую к себе лицом Пётр и одарил губы ласковым поцелуем. — Скоро будет операция, и всё будет так, словно у нашего малыша никогда ничего и не было. Он даже помнить всё это не будет!

— Мне бы быть такой… позитивной, — вздохнула Иона.

Она отошла к зеркалу, начав тушить свечи, а любимый наблюдал, чувствуя всё, что и она, переживая так же. Ему очень хотелось передать ей ту крепкую веру, что всё будет хорошо, а чувствовалось, будто Иона никогда не станет такой же жизнерадостной, как раньше…

— Как-то тревожно, — оглянулась она. — А что, если он ещё мал для того, чтобы его усыпили? Что, если он не очнётся потом? Как жить дальше?

— Мы можем подождать ещё, — предложил Пётр и снова заключил в объятия. — Верь только…. всё получится… Наш сын будет жить полноценной, счастливой жизнью. Погляди на него! Ведь он не отличается от других детей! Ясно, почему не говорит, но это после операции изменится, и знать никто не будет, что было и как…

Услышав звуки скрипки, будто кто просто наигрывал по струнам, не умея ею пользоваться, оба переглянулись. Улыбка тут же украсила их лица, а души стали вновь наполняться радостью…

— Он у нас растёт такой музыкальный, — улыбался Пётр, заставив и милую прильнуть к нему с ощущением счастья:

— Он самый красивый, умный и любимый… А подарок ему Матвей Сергеевич замечательный прислал из России! Как чувствовал, что Павлуше понравится играть на скрипке!

— Вот видишь, — гладил Пётр её ласково. — Ещё не раз Павлуша будет нас радовать! Ему двух лет нет, а к скрипке такой интерес!

— Надо будет найти хорошего учителя, — улыбнулась Иона, а постучавшийся слуга стал звать из-за двери:

— Ваши Сиятельства! Здесь срочное письмо! Мальчишка-посыльный сказал, что вопрос жизни и смерти! От княжны Хилковой!

— Господи, что случилось? — встревожилась Иона, а Пётр поспешил открыть дверь, сразу взяв письмо.

Прочитав послание, он отдал его любимой, а сам обратился к слуге:

— Шли за Валентином, скажи, чтоб приехал скорее в дом Хилковых. Нам же пусть скорее подадут карету!

— Слушаюсь, — помчался слуга всё выполнять.

Прочитав письмо подруги, Иона глубоко вздохнула:

— Слава Богу, помощь уже оказана другим доктором… Боже, как несправедливо… Бедный мальчик упал с лошади…

— Хорошо, не убился, — добавил любимый и отошёл к столику, где сразу налил себе небольшую рюмку коньяка.

Он сделал пару глотков, уставившись перед собой в размышлениях, а милая вопросила:

— Петенька…. ты ведь не будешь пить так много, как все вокруг? Нам с маменькой трудно удерживать отца, но если и ты так будешь… Я думала, только в России столько пьют, а здесь…

— Нет, не буду… Да, в Швеции пьют не меньше, но я так…. чтоб расслабиться и подумать. Я же не часто и не много, — усмехнулся сразу он, но допил содержимое прежде, чем отставить рюмку обратно.

Он стал завязывать галстук, убирать в хвост волосы, пока говорил:

— Ты не заметила, что сама княгиня Хилкова к внуку симпатией не обладает, как, впрочем, и к тебе?