Тайна Дикой Розы

— Может быть, вам все-таки стоит самой посетить Донью Росауру? — неуверенно предложила она. — Это же ничем вам не грозит.

— Да ты, оказывается, еще и дура? — вскричала Хортензия. — Или ты забыла, что вся эта затея противозаконна? Это же фиктивная сделка. Если эта Росаура обо всем догадается, она запросто может заявить на меня в полицию. Хорошо еще, что она незнакома с Роке.

— И все же вам придется встретиться с ней, — упрямо повторила Хуана Мария. — Что вы от меня получите? Жалкую неустойку? Это же песчинка в море по сравнению с тем, что потеряете вы.

С некоторых пор у Паулетты развилась привычка вглядываться в лица всех четырех-пятилетних девочек, встречавшихся ей на улице. В каждой она с надеждой пыталась узнать свою маленькую Розиту. Конечно, было наивно предполагать, что какая-то из этих крошек могла оказаться ее дочерью, и все же при виде их милых мордашек Паулетта не могла не вспоминать о своем потерянном ребенке.

Вот и сегодня Паулетта отправилась в ту часть города, где было сосредоточено множество всевозможных магазинов, чтобы подобрать себе что-нибудь подходящее для предстоящей свадьбы. Она медленно шла по улице, разглядывая витрины, засматриваясь на гулявших с мамами и нянями девочек того возраста, как ее Розита, и думала, какая она сейчас. Ведь Томаса женщина не богатая, как ей, наверно, тяжело одной, да еще с ребенком на руках.

Паулетта подошла к большой витрине модного фотоателье. Здесь были выставлены фотографии счастливых улыбающихся людей: женихи и невесты, родители с детьми, дедушки и бабушки с внуками. И, как всегда, было множество фотографий детей — нарядно одетых мальчиков и девочек.

Внезапно один снимок привлек внимание Паулетты: маленькая девочка в длинном платье с белыми оборками держит в руках три мороженых и ревет, потому что не знает, с которого из них начать, чтобы самое вкусное осталось напоследок. Подпись под фотографией гласила: «Розита на фестивале в Чапультепеке».

Сердце Паулетты забилось так сильно, что, казалось, вот-вот выскочит из груди. Она, не раздумывая, толкнула дверь фотоателье и вошла внутрь.

— Что желает сеньорита? — вежливо осведомился маленький лысый приемщик.

— Я бы хотела... — Паулетта не знала, как объяснить что ей надо. — Меня заинтересовала одна из фотографий, которая выставлена у вас на витрине, «Розита на фестивале в Чапультепеке». Нельзя ли узнать, что за девочка снята на фотографии? Она мне напомнила... мою родственницу.

— Очень сожалею, дорогая сеньорита,— толстячок развел руками. — Но молодой фотограф, который сделал этот действительно замечательный снимок, уехал работать в Аргентину. Да-с, — он покачал головой. — Получил очень заманчивое предложение от одного из иллюстрированных журналов. Там больше ценят молодые таланты, чем у нас. Кстати, этот снимок, — приемщик махнул рукой на витрину, — был оценен очень высоко и, возможно, войдет в его персональный альбом, который, увы, выйдет уже не в Мексике.

Попрощавшись со словоохотливым фотографом, Паулетта снова вышла на улицу. Она вновь подошла к фотографии. Что так привлекало ее в этой девочке? То, что ее зовут Розита? Тысячи малышек с таким именем бегают по улицам Мехико. Фестиваль в Чапультепеке, с которого, как казалось Паулетте, и начались все ее несчастья? Она и сама не могла ответить на этот вопрос.

Так ничего и не купив, Паулетта вернулась домой.

ГЛАВА 10

 Полуденное солнце освещало гостиную, на маленьком столике в углу застыло фото молодой красивой женщины, совсем не похожей на Дульсину.

— Я убрал это фото, потому что не хотел расспросов, — спокойно объяснял Лучиано Дульсине. — Я знал, что разговор дойдет до ее гибели, но я избегаю этой темы. Я вообще не поклонник лишних вопросов, — на этих словах его голос посуровел, он словно предупреждал о неуместности излишнего любопытства.

— Я и не собиралась задавать лишних вопросов, мне и так все известно.— Дульсина продолжала играть однажды уже выбранную роль, поэтому ее голос звучал мягко, с лица не сходила улыбка, то нежная, то лукавая, то грустноватая, то просто вежливая.

Она с трудом дождалась возвращения Лучиано. Поняв, что тайной красотки скорее всего не существует, она жаждала новой встречи. Они все обсудили с Кандидой, и та не удержалась от вопроса: «Ты любишь его, сестренка?» Влюбленной глупышке всюду мерещится любовь, что Дульсина и не преминула ей высказать назидательным тоном. Но разве она была равнодушна к Лучиано? Да и можно ли быть к нему равнодушной, к этому спокойному благородству, к этим неистово синим глазам? Но надежду на встречу Дульсина объяснила просто. Ей хочется во всем разобраться, а то слишком много загадок. В конце концов, почему к ней на улице пристают итальянские дядюшки?

Но сейчас Лучиано дал понять, что надо попридержать язык. Однако про дядюшку она может спросить, здесь у нее все права.

— Да, кстати, Лучиано, я познакомилась с твоим дядей, — небрежно произнесла улыбающаяся Дульсина.

— С каким дядей?

— С сеньором Джузеппе Кампа. Очень милый у тебя дядя,— Дульсина постаралась, чтобы ее слова звучали как комплимент.