Тайна Дикой Розы

Лучиано напрягся, в глазах его забушевало синее пламя, но он быстро взял себя в руки. К удивлению Дульсины, он подтвердил, что сеньор Кампа действительно его дядя, но не самый близкий. А потом он подробно расспросил девушку о встрече, переспрашивая и уточняя детали. Его что-то сильно беспокоило, но внешне он оставался беспристрастным.

— Так ты не сказала ему, куда я уехал?

— Я сочла этот вопрос лишним, — понимающе улыбнулась Дульсина.

— А почему?

— Если твоя служанка предпочла не разглашать твоих деловых тайн, то почему это должна делать я? — с достоинством ответила девушка, забывая об истинных причинах своего молчания.

Ответ явно удовлетворил Лучиано, он одобрительно улыбнулся.

— А как он отыскал меня? — продолжила Дульсина

— Ты не знаешь Джузеппе, иначе бы не спросила. Если ему что-то надо, он и в преисподней найдет... Очень настырный господин, — добавил Лучиано с улыбкой, поняв, что о дяде надо говорить поаккуратней.

— А почему он сказал, что я похожа на твою мать? Ведь это неправда.

— Ты ему об этом сказала? — голос Лучиано выдал озабоченность.

— Нет, я тогда еще этого не знала.

— В его устах это просто комплимент. Он всегда считал мою мать эталоном красоты.

— А что значили его последние слова? О неких правилах, которые мне следует запомнить?

— Это чисто итальянская манера, — с легкой принужденностью засмеялся Лучиано. — Не стоит обращать внимания. И... не слишком ли много вопросов, Дульсина? Хеорхина уже готовит кофе. А я хочу предложить тебе послушать итальянскую музыку. Тогда у тебя отпадут многие вопросы, ты поймешь душу народа Италии.

Они слушали записи знаменитых итальянских певцов, народные песни, арии из опер. Потрясенная Дульсина готова была расплакаться, музыка рвала ее душу на части, она страдала вместе с неведомыми ей персонажами золотого века итальянской мелодрамы.

— Что тебе особенно понравилось, Дульсина?

Она назвала арию, при исполнении которой ей не Удалось сдержать слез.

— Боньямино Джильи, — взволнованно сказал Лучиано. — Великий мастер бельканто. Лирический тенор.

Он подошел к ней, приподнял ее за плечи и с наслаждением прижал к себе. Губы их встретились, и они застыли в страстном, продолжительном поцелуе. Потом он прикасался губами к ее глазам, щекам, и вновь долгий поцелуй горячих, соединенных в неистовом восторге губ. Дульсина опьянела от неземного блаженства, счастливые слезы струились по ее щекам. Вот оно, счастье, как долго она его ждала и как оно прекрасно.

Внезапно Лучиано отстранил ее от себя и, не выпуская ее из рук, отвернулся, закрыл глаза и мучительно вздохнул. Постояв так несколько минут, он пришел в себя, проводил Дульсину на место и крикнул служанке, чтобы она принесла кофе.

— Боюсь, не остыл ли, дон Лучиано. Может быть, сварить свежий? — спросила служанка, ничем не выдавая очевидной осведомленности о происшедшем.

Лучиано вопросительно посмотрел на Дульсину, но ей было все равно. О кофе она не думала, отхлебывая, не чувствовала ни вкуса, ни аромата и даже не понимала, какой напиток ей был предложен.

— Прости меня, Дульсина, — брови Лучиано хмурились. — Я не должен был так поступать.

Дульсина изумилась. Разве он обидел ее? Разве она возражала? Разве за счастье просят прощения? Она улыбнулась, чтобы не оставить никаких сомнений, что она счастлива, бесконечно счастлива.

Лучиано резко поднялся и стал нервно ходить по комнате.

— Тебе понравилась музыка, ведь так? Много чувств, много страстей. Таков и народ Италии. Слишком много страстей.

Дульсина не понимала, к чему он клонит.

— Ты хорошая девушка, ты все понимаешь, ты... умеешь себя вести. Но имею ли я право? Могу ли я подвергать тебя превратностям итальянских страстей? Смею ли я?

— Ты... имеешь в виду своего дядю? — Дульсина начала догадываться.

— Дядя здесь ни при чем, — торопливо сказал Лучиано. — Я говорю только о себе. Да-да, только о себе, — казалось, он пытается убедить самого себя. — Во мне течет итальянская кровь.

— Я не понимаю тебя, Лучиано...

— А тебе и не надо понимать. Не будем об этом, пока не будем. У меня появилась неплохая идея. У моего друга юбилей, и я приглашаю тебя пойти со мной. И давай прихватим с собой твою сестру. Ну-ну, не возражай, ей надо почаще появляться на вечерах. Она ведь не замужем? Вот мы и найдем ей хорошего мужа. Я порекомендую ей стоящего сеньора, а моя рекомендация — не пустой звук милая Дульсина, - он улыбнулся такой открытой улыбкой, что она была не в силах ни спорить, ни переубеждать, а могла только соглашаться.

Расстались они возле ее дома. По дороге домой он молчал, и она не осмелилась затевать беседу. Он что-то темнил про итальянские страсти, во всех его словах скрывалась какая-то странная недосказанность. Но были поцелуи, которые красноречивее любых слов. Дульсина уже не сомневалась в его чувствах, а в своих и подавно. Если они любят друг друга, то все можно преодолеть. Только пока не надо спешить, ему нравится, что она сдержанна и нелюбопытна. Время, когда он будет делиться с ней, ничего не тая, еще не пришло, но оно придет. В этом Дульсина не сомневалась.