Тайна Дикой Розы

Эухении было уже под тридцать. Она и в юности не была хорошенькой, а теперь и вовсе казалась увядшей. И хотя в ней не было никаких явных физических изъянов, она производила впечатление нескладного подростка, который, не повзрослев, уже начал стареть. Нездоровый землистый цвет лица, жидкие неопределенного цвета волосы, невыразительные глаза — все это было бы еще ничего, если бы не сутулость. Эухения горбилась, отчего ее грудь казалась плоской, а плечи излишне покатыми.

Мигелю, который умел обращаться с женщинами, а особенно с женщинами в возрасте, не стоило никакого труда обаять Эухению. Он умел галантно преподнести недорогой, но очень изящный подарок, умел вовремя сказать уместный комплимент, проявить такт и щедрость (насколько позволяли его стесненные обстоятельства). Так что не прошло и нескольких недель, как несчастная Эухения без памяти влюбилась в Мигеля Вильярреаль. Родители, зная, что жених не богат, но происходит из благородной семьи, дали согласие на брак, думая о счастье дочери.

Свадьба была скромной — присутствовали только самые близкие родственники. Как и предполагал Мигель родители, заботясь о дочери, подарили молодым удобный, хотя и не очень большой дом со всей обстановкой новый автомобиль, а также перевели на счет зятя кругленькую сумму денег.

В течение нескольких недель молодые супруги Вильярреаль были на седьмом небе — Мигель оттого что получил такой солидный куш, а Эухения потому, что она наконец-то дождалась своего принца. Увы, счастье рассеялось быстро, как дым. Мигель снова стал играть, пытался преумножить полученное состояние, вкладывая деньги в различные рискованные проекты, и в результате очень скоро от денег, подаренных ему тестем, не осталось и пятой части. Он стал раздражительным, невнимательным, часто грубил жене, и даже появление маленькой дочери, которую Эухения решила назвать Ванесса — в честь бабушки, не улучшило отношений между супругами.

Когда у Мигеля снова кончились деньги, он пытался заложить дом, однако натолкнулся на твердое сопротивление жены, которая официально была его владелицей. Эухения, давно разгадав нрав мужа, наотрез отказалась подписать закладную, думая о будущем девочки. Тесть также отказался помочь промотавшемуся зятю. Так Мигель снова попал в безвыходное положение.

Оставалась Алисия. Мигель ведь так и не отомстил ей за смерть Марии, однако и не забыл об этом, приберегая этот последний козырь до удобного случая. Алисию поначалу несколько беспокоило, не успела ли Мария перед смертью открыть кому-нибудь ее страшную тайну. Однако время шло, а неприятности обходили Алисию стороной, и она начала понемногу успокаиваться.

Она продолжала переманивать к себе Педро Луиса, хотя «красавчик-работяга» «семи силами пытался избегать навязчивую сеньору. Тем не менее Алисия время от времени повторяла попытки совратить шофера, хотя давно завела у себя в доме молодого и сильного садовника. У нее не было другого выбора — завести любовника из высшего света она не могла — это неизбежно стало бы известно родственникам дона Максимилиано, которые тут же опротестовали бы его завещание.

Дон Карлос со временем и сам разобрался, каково реальное финансовое состояние Армандо Маркоса. Он все больше приходил к мысли, что, решая вопрос о партнерстве с Армандо, он получил не искаженную информацию. Немедленно после этого сеньор Монтеро порвал деловые отношения с Армандо Маркосом, но его продолжал волновать вопрос, кто предоставил ему ложные документы. Он ни на минуту не мог заподозрить в нечестности Марию, хотя допускал, что ее могли заставить это сделать. Однако версия о том, что это сделал сам Армандо Маркое, казалась совершенно беспочвенной, ведь они даже не были знакомы.

Шло время, но вопрос о том, кто же в его конторе оказался предателем, беспокоил дона Карлоса все больше и больше. Он очень не любил, когда с ним играли в прятки, особенно если речь шла о больших деньгах. Дон Карлос начинал подозревать то одного служащего, то другого, но все подозрения рано или поздно оказывались беспочвенными. Документы ему на стол положила Мария, но где она их взяла? Только она сама могла ответить на этот вопрос. Но Мария умерла и унесла свою тайну в могилу.

Эдувигес и Томаса все больше тяготились атмосферой в доме Монтеро де ла Рива. Донья Росаура с каждым годом становилась все более придирчивой и раздражительной. Она требовала неукоснительного выполнения своих приказаний и неизменно выговаривала всем за малейшие недочеты. Она запретила Томасе появляться в хозяйских комнатах, Эдувигес также чувствовала за собой постоянный контроль — донье Росауре не нравились слишком доверительные отношения своей дочери с этими «простолюдинками».

Все дальше уходило в прошлое то время, когда по дому разносился звонкий смех Паулетты. Сейчас она если и смеялась, то лишь украдкой и обычно наедине с Педро Луисом.

— Педро Луис, милый, мне так хорошо с тобой! Ни с кем на свете я не чувствую себя так легко.

— А как же няня Эдувигес? — улыбнулся Педро Луис.

— Это совсем другое дело, — шептала Паулетта. Я ее тоже люблю, но совсем по-другому.